Вот тут я ужаснулась по-настоящему. Даже если предположить… Допустим, только допустим в теории, что я рожу от него ребенка… Долгожданного, которого так сильно хотела. И малыша у меня тут же отберут?

– А еще говорите, я – чудовище… – я вложила в свой голос максимум презрения и негодования.

– Дети – это обуза. Вечно ревущая, хнычущая, досадная помеха, которая мешает наслаждаться жизнью, – негромко проговорил Теодор. – Ваши слова. Забыли?

– Я пересмотрела свои взгляды.

– Умение быстро переобуться, чтобы извлечь из этого максимум выгоды, всегда было одной из несомненных черт вашего характера. Только не сказал бы, что это делает вам честь, – усмехнулся муж и окинул меня плотоядным взглядом. – Я смотрю, вы успели переодеться. Неплохо, но на мой вкус, чересчур скромно для того, что вам предстоит.

– Да! – с вызовом сказала я, стараясь не думать, что вообще-то он так высказался о неминуемом приближении первой брачной ночи. – А сейчас шла на кухню, чтобы поесть!

– Увы, а вот этого вы уже не успеете, – с явным злорадством проговорил эсквайр. – Мы с вами отбываем в Трентон. Лошади уже запряжены.

– В Трентон? – глупо переспросила я, пытаясь скрыть панику.

– Одно из моих имений, если вы позабыли. А вы думали, первую брачную ночь мы с вами проведем здесь? – Рутланд окинул презрительным взглядом стены.

Мамочка моя, какой еще Трентон? Какие лошади запряжены? Я ж до дрожи в коленках боюсь того, что должно там случиться!

В этот момент, с перепугу, от паники, сознание выдало мне интересную мысль. Вернее, не выдало, а вспомнило…

– Могу я хотя бы захватить из своей комнаты кое-какие предметы личной гигиены? – скромно поинтересовалась.

– Вы будете в полной мере обеспечены всем необходимым, поверьте.

Муж смотрел на меня так, как будто мы уже были в этом самом Трентоне, наедине и в спальне.

– У меня медведь любимый! Плюшевый! – заупрямилась я и для пущей убедительности вцепилась в подоконник. – Я без него не засыпаю – кошмары снятся! Без медведя не поеду, хоть режьте!

– Любимый медведь? – чему-то усмехнулся Теодор и вдруг почему-то уступил. – Хорошо, можете взять с собой медведя. Даю вам ровно десять минут. И на этот раз, миледи, я надеюсь, что вы постараетесь меня не разочаровать. То есть будете рядиться в траур, выпрыгивать из окна и нечто в подобном духе

– Обещаю, – голосом пай-девочки сказала я.

Уже от одного этого голоса к нему должны были закрасться сомнения. Но все-таки Рутланд был приворожен, и все-таки он повелся.

В личной спальне, из которой эсквайр утром меня изволил вытащить, как куклу, все было ровно так, как я там оставила. Заправить постель никто и не подумал. И это лишний раз говорит об отношении к Цицинателле слуг этого дома. Паршивое было отношение, как пить дать.

Вот уж что-что, а незаправленные постели я терпеть не могу! Такой вот у меня пунктик. Но, когда я подошла к кровати ближе, чтоб исправить безобразие, то одеяло внезапно зашевелилось.

Может, показалось? Нет, не показалось! Вон – большой бугор и явно шевелится.

Вообще-то я была в чужом волшебном мире, и тут всего можно было ожидать, но первоначальный испуг сменился негодованием.

Вот еще, будет кто-то лазать по моей постели! Устроили тут проходной двор!

Готовая ко всему, даже к тому, что там окажется клубок огнедышащих змей, я резко дернула покрывало, да так и замерла.

Да, я была готова ко всему, что угодно, но только не к этому.

11. Глава 10

Да, я была готова ко всему, что угодно, но только не к этому.

Чуть не завизжала от восторга. Божечки мои, какая прелесть!

Оказывается, под одеялом разлегся небольшой, но просто невообразимо милый медведь! У него было коренастое тело, массивная голова и короткий хвостик. Словно белый мишка собрался на карнавал: надел черные очки, жилетку, перчатки, чулочки, и в довершение образа – черные наушники.