По моему скромному мнению, из шатра следовало выгнать еще Лидию Гарднер, которая так неприлично ширяла глазищами в сторону Теодора. Но на такую удачу рассчитывать не приходилось.

– Еще есть желающие предъявить на право первой ночи с моей женой? – эсквайр обвел всех присутствующих тяжелым взглядом.

Судя по гробовой тишине, более таких не нашлось, после чего музыканты заиграли еще веселее, а слуги еще резвее стали подавать гостям аппетитные закуски и подливать в бокалы напитки.

К огромному сожалению, меня это не касалось. Лишь только мне подносили какую-нибудь вкуснятину, от которой я нацеливалась оттяпать хотя бы малюсенький кусочек, как блюдо исчезало, точно по мановению пальцев.

Но в очередной раз, когда исходящая соком голень фазана, запеченная с грушами и лимонами в меду, исчезла в буквальном смысле у меня изо рта, я не выдержала.

– Прекратите.

Сказала я негромко, но эсквайр, который в этот самый момент аккуратно отрезал от птички кусок, услышал.

– Прекратить что, миледи?

– Вряд ли вам поможет обрести наследника, если вы заморите меня голодом!

– Даже не думал, – Теодор с видимым удовольствием, явно напоказ отправил сочный кусочек на вилке в рот. – Вам всего-то и надо продержаться до полуночи.

– Почему я должна терпеть до полуночи, если есть я хочу сейчас? – возмутилась.

– Ну, я же как-то терплю, – с каким-то равнодушием пожал плечами муж, и сделал глоток из своего кубка. – Причем не какие-то шесть часов, а дольше. Много дольше, Цицинателла. Вам ли не знать?

– Прекрасное сравнение, – я пару раз по-королевски соединила ладошки – похлопала, стало быть. – Только я вам не салат, запеченная дичь, и не какой-нибудь десерт, чтоб отзываться обо мне в таком оскорбительном ключе!

Внезапно я замолчала, потому что его рука легла поверх моей руки, лежащей на столе, и крепко ее сжала. Эта мужская рука была большой и сильной. По-настоящему тяжелой, но при этом с очень красивой формы пальцами, широкими ладонями и ярко выраженными костяшками.

Медовые глаза мужа потемнели.

– Именно как десерт, – хрипло проговорил он, когда наши взгляды встретились. – Я рассматриваю вас как самое изысканное и желанное на свете лакомство, сударыня, которое отныне принадлежит только мне одному. И которым я намерен насладиться. Вот только не знаю, смогу ли когда-нибудь насытиться?

От голодного взгляда Теодора, скользнувшего по моим губам и ниже, меня кинуло в жар.

Бежать! Мне нужно немедленно и без оглядки бежать от этого мужчины!

Я просто не смогу, не выдержу, если он…

Не думай, Яна. Просто об этом не думай! Лучше не вспоминай, чем закончился твой первый и единственный опыт интимных отношений с мужчиной…

Я отвернулась и высвободила руку. Теодор позволил это сделать. Только проговорил негромко:

– Зачем нужно было делать приворот на того, к кому вы не чувствуете ровным счетом ничего? На чью страсть вы не сможете ответить страстью? Это так глупо...

«И так жестоко», – подумала я. Но вслух вырвались совершенно иные слова:

– Зачем жениться на той, кого вы ненавидите и презираете?

– Потому что я вас хочу. Потому что теперь вы – моя. А знаете, почему еще? – его ласкающий голос обволакивал меня, как мягкая меховая накидка на голое тело. – Потому что ваше колдовство никогда не подействовало бы, не ляг оно на благодатную почву.

Час от часу не легче…

Чертова Нутелла, чтоб ей там в моем теле икалось! Почему я должна отвечать за ее отвратительные поступки? Испытывать на себе страсть и ненависть мужчины, который мне небезразличен, терпеть презрительные взгляды местного общества чистоплюев?