– Какое облегчение, что они не восприняли его божественность как ересь, – пробормотала я.

– Дроу-основатели не были дураками и внесли в устав созданного ими ордена положения о смертных воплощениях Джайхада. Парочка таких воплощений у гашишшинов уже была в истории, так что ходящий во плоти Тахат для них не новость. Как Аштар правильно предположил, орден решил не ссориться с тем, кто действительно может оказаться богом и к тому же, ослабленный и безоружный, однажды уже расправился с лучшими воинами ордена, не получив ни царапины. Не знаю, во что они верят на самом деле, но наверняка руководство вполне справедливо рассудило, что обидевшийся на отказ Аштар способен в одиночку войти в резиденцию и через полчаса выйти прогулочным шагом, не оставив за собой ни одну живую тварь.

И ведь он правда способен. Я в этом нисколько не сомневалась.

После того как гашишшины заняли места возле каждого присутствующего здесь главы рода, наступила тишина. Мирале говорил очень тихо, однако был вынужден замолчать, потому что в этот момент даже шепот далеко разносился по залу.

Элай все это время задумчиво потирал короткую бородку, как будто происходящее его не касалось. Наконец его взгляд наполнился живым присутствием, и принц выпрямился на троне.

– Приветствую всех, кто пришел сегодня, чтобы стать свидетелем началу изменения того мироустройства, к которому вы привыкли за последние два века. До тех, кто не смог явиться, эту новость донесут, – он бросил красноречивый взгляд на гашишшинов.

Голос у Элая был сильный, глубокий, хорошо поставленный и разносился по всему залу. Впрочем, и будь он тихим, неразборчивым, все бы внимательно вслушивались в каждое слово, слетающее с его языка.

– Как назначенный королем наместник этой провинции, я имею право единолично вершить суд и принимать любое решение, которое не противоречит законам государства, – продолжал принц. – Всем здесь известно, что я достаточно долго держался в стороне от власти, стараясь ей не злоупотреблять. Ни человек, ни дракон, ни кто-либо другой не может разбираться во всем одинаково хорошо, поэтому я назначил на все важные должности в провинции людей, лучше всего понимающих в деле, которым они занимаются. Хотя были те, кто упрекал меня в расточительстве, лени, пренебрежении обязанностями, каждый из вас на самом деле за время моего правления прибавил в благосостоянии. Жизнь в провинции стала благополучнее, казна полна, и даже пресловутые атликийские пираты, давняя гроза побережных поселений, докучают не сильнее, чем за все последние десятилетия. Хотя вы не всегда это видели, я был тем, кто сделал Тайез богаче, привлек в него людей науки и искусства, позволив городу развиваться во всех направлениях.

– Это так, – неожиданно вставил лорд Саван.

К нему сразу повернулись головы лордов. Седой, как луна, и, казалось, такой же вечный министр принимал участие в управлении Тайезом еще до рождения Элая и занимал свою должность не благодаря лести, родовитости или взяткам, а потому что был ее во всех отношениях достоин. Его поддержка значила многое.

– Спасибо, лорд Саван, – отозвался принц. – Однако совсем недавно ко мне прислали человека, простолюдина, который не получил хорошего разностороннего образования и зарекомендовал себя лишь в одной области – в рукопашном бою. Мой брат, его высочество Хашим, по какой-то причине решил, что именно этот человек сможет определить, насколько хорошо я управляю Тайезом. Вы видите его перед собой – это Альго Вальядес.

Представление вряд ли требовалось – если кто-то не слышал о талантливом и нахальном фехтовальщике семь лет назад, то за эту неделю Альго, кажется, успел везде. Однако взгляды аристократов в зале, как по команде, переместились к нему.