– Полагаете, Шанталь полностью выздоровеет? – остановился, пристально взглянул в зеленые хитрые глаза.

– На все воля великих демиургов, – развела руками Арура. – Шанталь уже лучше. Мы наблюдаем позитивную динамику. Но никто не может утверждать с уверенностью. Мы будем молить нашего покровителя о спасении этой невинной овечки.

Я кивнул, приняв уклончивый ответ. Мне и правда не хотелось, чтобы девочка рассталась с жизнью. Чтобы не говорили, а я ведь не чудовище.

Во дворе нас встретили удивленные взгляды. Вместо ожидаемой принцессы по левую руку шагала настоятельница. В глазах оборотней плескался не только вопрос, но и жаркое, звериное естество, которое пробуждала Арура. И это мне не понравилось. Негоже так реагировать на ту, кто посвятил свою жизнь Тивальдору. Но и сама настоятельница ничуть не походила на невесту Аскетову. Где скромность, чистота помыслов, строгость, отречение от желаний плоти?

– Принцесса заболела! – отрывисто произнес, посчитав ненужным вдаваться в подробности, по крайней мере, тут. – Возвращаемся в лагерь.

Желая поскорее убраться из этого места, рывком вскочил на коня.

– Прощайте, ваше величество, – тонкая женская рука опустилась на мое бедро, едва не прожигая ткань штанов. Красивое лицо картинно запрокинулось, зеленые глаза отчаянно пытались поймать мой взгляд.

Я безразлично посмотрел на нее сверху вниз.

– До встречи, уважаемая настоятельница Арура, – ровно произнес и развернул коня.

Воины последовали за мной.

Дорога обратно заняла вдвое меньше времени. Меня подгонял интуитивный страх и смутное беспокойство. И при въезде в лагерь эти ощущения не просто не пропали, а и усугубились.

К нам подбежал Роб. Он привычным жестом схватил коня под уздцы, но внезапно бухнулся на колени, повиснув на поводьях, как спелая груша.

– Ваше величество, простите, – всхлипнул мальчишка.

– Что с Шэнной? – сразу почувствовал неладное.

Внутренности обдало ледяной водой.

– Сбежала… – икнул оруженосец.

Парень едва не плакал. На миг стало жалко мальчишку, но это не отменит того, что он будет наказан, как только я найду чертовку и верну в лагерь. Надо же, а я ведь почти поверил, что она желает остаться со мной. Хитрая добыча. Но тем и интереснее…

– Я думал на спит… – сбивчиво начал объяснять. – А потом… потом увидел – еда не тронута… а уже перевалило за полдень… а она все спит и спит… Тогда и заподозрил неладное. Ваше величество, она ведьма! Зуб даю! Отвела глаза! Я был уверен, что это она на лежанке. А она… она испарилась! Я стоял на посту, ни на минуту не отлучался! Вот вам знак! – тараторил за моей спиной, пока я бежал к шатру.

В полумраке палатки на первый взгляд, все было по-старому, лишь на постели грудой лежали одеяла. Я присмотрелся, нахмурился. Маленькая чертова. Хитрая…

– Глупости, Роб, – хмыкнул, внутренне восхитившись девчонкой. – Это чучело, всего-то! Ей удалось тебя одурачить, глянь! – указал на валик из одеял прикрытый знакомым голубым платьем. На подушке рассыпались безжалостно отрезанные локоны. Я взял прядь, поднес к носу и… ничего не почувствовал.

– Нюхай! – приказал, сунув Робу.

Парнишка испуганно сглотнул.

– В-в-ваше величество! – глаза оруженосца стали размером с тарелки.

– Нюхай, я сказал – повторил с нажимом.

Он робко втянул носом воздух.

– Что? – с любопытством уставился на него.

– Н-н-ничего…

– Нет запаха? – уточнил, пристально вглядываясь в лицо оруженосца

– Нет, – уверенно замотал головой.

Ситуация становилась все более и более интересной.

– Ведьма! – пискнул бледный до синевы мальчишка. – Ведьма забрала у меня нюх! И у вас! Это измена.