Высокий старец в сером балахоне смотрел на меня с высокомерием и толикой презрения. Эй, что за отношение к попаданке? Словно я не человек вовсе, а так, кукла на одну ночь.

Ох, чёрт! А вдруг так и есть? Чувствуя, как холодный липкий страх замурашил спину, я вжалась в холодную кладку стены и замерла, готовясь к возможной атаке.

Но старец нападать не спешил. Хмыкнув, он вытянул вперёд руку, словно предлагал мне пройтись с ним за ручку. Прогуляться.

— Нам надо идти, призванная. Время не ждёт.

— Куда идти? — нахохлилась я, прекрасно помня, что было приказано отвести меня в некий храм. Но я не горела желанием упрощать похитителям жизнь своим послушанием.

— В храм, — хмурясь, ответил жрец, или кем там он приходился по званию. Но я чувствовала, что он был явно выше и важнее, чем балахонщики в чёрном.

— А зачем? — строя из себя дурочку, спросила я. Да, мои вопросы и промедление злили мужчину, но мне были очень нужны хоть какие-то ответы. Хоть крупица информации, чтобы понять, что с этим делать и как дальше жить.

Только у старца были другие планы. С худых пальцев сорвалось ярко-синее облачко и, опутав мои ноги, вынудило меня зашагать к дверному проёму.

— Что вы делаете?! — возмутилась я, собираясь сдобрить своё возмущение отборным матом, но... новое облачко запечатало мне рот. Ощущалось это нечто прохладным, липковатым желе. Словно медузой приложило.

Мотая головой в разные стороны, я будто робот шла следом за жрецом и даже не пыталась разобраться в бесконечных узких коридорах, петлявших скрученной в конвульсиях змеёй.

Конечно же мужчина не стал утруждать себя ответом на мой вопрос.

Минут десять или целую вечность он водил меня тёмными, промозглыми, воняющими сыростью переходами, словно был верным последователем Моисея* и Сусанина* в одном лице.

А потом картина вдруг резко изменилась. Мы вышли из бесконечных коридоров и оказались в огромном зале. Каким-то образом из подземелья мы выбрались прямиком в храм, минуя улицу.

Вскинув голову вверх, я подивилась тому, насколько высоко вдаль уходили узкие стрельчатые арки, теряясь в глубокой чёрной тьме, куда не добивал свет множества свечей, чадящих в настенных подсвечниках по всему периметру зала. Пустого зала, в котором одиноко выделялись фигуры мужчины у алтаря, служителя, собиравшегося проводить обряд, и ещё двоих неизвестных — то ли гостей, то ли тоже служителей храма.

Подтолкнув меня в спину, жрец медленно пошёл к алтарю, ведя меня за собою, словно собачонку на невидимой привязи.

У самого алтаря, накрытого кроваво-красной тканью, стоял мужчина в золотом венце. Значит, в тот раз мне не показалось, и одним из виновников моего попадания по всем фронтам был король. Или император. Или как его здесь ещё называли.

Главный служитель храма, — а этот мужчина с длинной белой бородой точно был главным среди безликих жрецов, — кивнул старцу, который меня привёл и взглядом отпустил того прочь. Я ожидала почувствовать свободу от незримых оков, но проклятый жрец и не подумал даровать мне свободу. Очевидно боялся, что я сбегу. И правильно боялся. Я бы непременно сбежала, появись у меня такая возможность.

Вот только возможности мне не дали.

— Тэйран Альмод Зигрид Йорген-Оддский, Король Руада, наместник Богов на земле, Справедливый и Беспощадный, Достойный сын Пращуров, берёшь ли ты в жёны эту деву, клянёшься ли хранить и оберегать её, быть надёжной опорой и достойным отцом вашим сыновьям?

— Клянусь, — глубоким низким голосом ответил король.

Я ждала, что сейчас обратятся ко мне, — всё же невеста как-никак, пусть и поневоле. Тут-то я бы и высказала им всё, что думаю об этом браке! Но жрец, сковавший не только мои ноги, но и рот своим заклятием, не спешил снимать с меня онемение. И с каждым мгновением мне это нравилось всё меньше.