– Для меня будет огромной честью принять вас, сир, в моем замке. В вашу честь я устрою невиданное огненное представление, сир. Моя дочь, Летиция, мечтает о встрече с вашим прекрасным высочеством…

– А, крошка Летиция, как же, помню.

– Крошке уже пятнадцать. Прелестный невинный цветок, сир, – старый интриган едва ли не подмигивал Морису, обещая позволить сорвать невинный цветок, лишь бы второй сын императора оказал милость и явился в гости. Где его, несомненно, попытаются или вовлечь в очередной заговор против императора или скомпрометировать.

Как они надоели, эти интриганы! Что ни граф – заговорщик, что ни герцог – оппозиция, что ни барон – недовольная всем на свете сволочь, жаждущая урвать кусочек пожирнее. Впрочем, от титула степень пакостности характеров не зависит. Как и нежелание видеть дальше собственного носа.

– О, целых пятнадцать, – Морис лениво повел бровью, и граф Лавуа поспешил налить ему вина.

– Летицию не зря называют Руанской розой, сир.

– Ладно, уговорили. Олени и розы… м-да… – Морис опять зевнул и махнул рукой, мол, надоели вы мне. – Ступайте, граф, готовьте пир.

– Э… сир…

– Осенью, дорогой мой, осенью, я же сказал. Лето надо проводить на море, в Нитце. Впрочем, можете привезти крошку Летицию в Нитц, мы с ней снова поиграем в мяч.

– Конечно, сир, – ухоженная бородка графа от верноподданического восторга встопорщилась, а выцветшие глаза засверкали. Видимо, возлагает на дружбу с младшим принцем большие надежды. Что ж, пусть возлагает. – Благодарю вас, сир.

Морис прикрыл глаза, не желая больше слушать исходящих патокой речей, и жестом велел всем придворным удалиться из опочивальни.

Надоели. Сохрани Единый, как же надоели! Скука смертная эти придворные интриги! И ведь ни одна хитромудрая задница даже не подумала, что Морису императорская корона нужна, как прошлогодняя икра. То ли дело Андре, вот он прекрасно понимает Мориса. Надо послать за ним и отправиться в город, кутить. Надо поддерживать репутацию безмозглого раздолбая, да и заниматься делами без передышки – не его призвание. Он всего лишь младший принц, не надежда и не опора, а почти свободный человек.

Морис открыл глаза, когда дверь закрылась за последним из подхалимов, называющих себя верными друзьями принца. Конечно-конечно, друзья. Как же.

– Платье для выхода в город, Рене, – велел он камердинеру.

– Опять кутить, ваше высочество? – прозвучал почтительный, но с отчетливым привкусом насмешки голос. – Или скажете всем, что отправились к куртизанкам, а сами – в банк?

– Тьфу ты, – сморщился Морис. – Д`Амарьяк, ты научишься когда-нибудь стучаться?

– Как прикажете, сир, – невыразительно-рыхлый человечек с ледяными глазами поклонился.

Морис снова поморщился. Конечно, он уже давно понял, что приставленный к нему отцом командор ордена Белой Лилии вовсе не наказание, а охрана и помощь. Но методы… Демоны бы драли его методы! Кланяется так, что сам церемониймейстер не придерется, всегда идеально вежлив и услужлив, но как глянет – так сразу морозом и продирает. Темный маг на имперской службе. Порождение Зла.

– Ну? – хмуро спросил Морис, жестом приказывая Д`Амарьяку налить себе вина.

Не то чтобы он собирался его пить, но одним из приказов отца Д`Амарьяку было отучить младшего сына от неумеренных возлияний. Мелкая месть, конечно же, детская. А плевать. Надо поддерживать репутацию раздолбая.

– Новости из Руссии, сир, – командор послушно долил вина в наполовину полный бокал принца и даже не позволил себе ни единого неодобрительного взгляда.

Скучно. Демонски скучно! Когда Д`Амарьяк реагировал, пить было намного веселее!