- Почему я не удивлен? – обернулся он, посылая мне улыбку. – Проводишь?

Вопрос застал меня врасплох. Я вроде бы сто раз уже слышала, что Андрей не будет жить со мной до свадьбы. Но как только он собрался уходить – расстроилась.

Это все? Мы полежали в кровати и даже не поцеловались? Несерьезно и почти обидно.

Стараясь не дуть губы, я встала с кровати и пошла за ним. Андрей отправился не к парадному входу, а в сторону малой гостиной. Там он остановился у камина и нажал какую-то невидимую кнопку, толкнул стену. Невероятно, но она тут же отошла, открывая проход. Я застыла, потрясенная.

- Пойдём, принцесса, - позвал Андрей и потянул меня в тоннель.

- Это тайный ход? – спросила я шепотом, следуя за Громовым.

- Не просто тайный, а очень секретный и запретный тайный ход, - тоже едва слышно ответил Андрей.

- Если я кому-то расскажу, то меня убьют?

- Обязательно.

- Я не буду.

- Правильно. Я рад, что женюсь на умной девушке.

Мой смех раскатился колокольчиком, отражаясь от бетонных стен. Проход не был мокрым или противным, как канализация. Он был отлично освещен и ни капли не пугал меня.

Андрей дошел до другой двери, объяснил:

- За ней выход во двор соседнего дома. Там обычно ждет машина.

- Вот как ты передвигаешься, не привлекая внимания. А есть еще такие тоннели?

- Разумеется.

- В Кремле? Расскажи, - я почти подпрыгивала от возбуждения. – А лучше покажи. Можно? Это ведь можно?

- После свадьбы, моя любопытная Варвара.

Андрей щелкнул меня по носу, неприкрыто забавляясь моим волнением.

- И меня не убьют, если ты откроешь эту тайну?

- Если не будешь болтать.

- Супер. Это так круто. Правда, я не зря залезла в твою койку. Даже ради этого стоило…

Андрей не дослушал. Он развернул меня и прижал к двери, в которую собирался выйти. Его губы накрыли мой болтливый рот. Язык проник внутрь, а руки протиснулись за пояс джинсов.

Мы синхронно простонали. Я – от его неожиданного натиска, а он – недовольно.

- Помнишь, что я сказал про одежду? – выдохнул Громов мне в губы.

- Нет. Ответила я честно.

Какая к черту одежда, когда он расстегивает пуговицу и тянет вниз молнию. Справившись с ними, Андрей таки протолкнул ладони и сжал мою попку.

- Никаких джинсов даже дома. Ясно? – наконец продолжил он.

Я захныкала, кивая и подставляя свои бесстыжие губы его поцелуям. Закинув руки ему на шею, я отвечала на страстные поцелуи, готовая на все, забыв про все. Сейчас не было Клима и Карины. Не было брака по расчету и моих лицемерных попыток казаться равнодушной. Мне хотелось, чтобы его поцелуи не прекращались. Мне нравилось, как он грубо и жадно мнет мой зад, ругая тесные джинсы. Я хотела, чтобы он взял меня прямо тут. Стоя. У двери. Быстро и жёстко.

Но в одночасье все исчезло. Не стало его рук, его губ. Андрей сделал шаг назад и сказал:

- Мне нужно ехать. Позволь.

Он отодвинул меня от двери, открыл ее и вышел, не проронив больше ни слова. Я стояла в тоннеле еще несколько минут, пытаясь успокоить дыхание и нервы. Первое удалось. Второе едва ли. Шмыгая носом, но все же сдерживая слезы, я поплелась обратно. Одна. Тоннель больше не казался мне безопасным. Накатила клаустрофобия, которой я никогда не страдала. Я побежала до самой двери, что вела в малую гостиную. Она легко поддалась, и я снова оказалась в доме. Так же бегом я домчалась до спальни и упала на кровать, уставилась в потолок. Не знаю, сколько времени я лежала, глядя в одну точку. За какие-то полчаса мои эмоции настолько изменились.

Я уже совсем не злилась на Клима. Теперь мне совсем не нравился Громов. В самолете он хотя бы довел дело до логичного конца. Конечно, меня не очень устраивала реакция тела, но это ведь просто секс. С гормональным откликом я могла смириться, а вот с такими выходками – вряд ли. Зачем было расстегивать джинсы, целовать и лапать? Развлекся? Нравится издеваться?