Мои глаза сами собой закатились.

- Он не гей, ба. Уж поверь.

Бабуля Король ехидно усмехнулась.

- Не буду спрашивать, откуда у тебя такая уверенность. Но Каринку, кстати, многие в связи с Андрюшей нашим подозревают. А тут он тебя привозит… Честно, Лизок, мне не нравится эта история, но, похоже, ты сама заварила кашу. Или твоя фамилия не Торнтон.

- Сама, -  подтвердила я.

- Он тебя не заставлял?

- Нет, ба. Я все сама.

- Ладно. Как бы то ни было, для меня главное, что ты все делаешь по своей воле.

Я подумала, что стоит ей все рассказать и открыла было рот, но бабушка положила мне палец на губы.

- Нет, ничего мне не объясняй. Подозреваю, что все это государственная тайна. Вдруг меня потом пристрелит твой Константин или тот тип из Кремля.

Отпивая кофе, я посмеивалась, стараясь принять слова бабули за шутку. Она ведь несерьезно?

Мы болтали и ели, пили чай-кофе, перебрались в гостиную и снова болтали. Бабулю обрадовали мои намерения поступить в МГУ. Она сама там училась и обещала помочь по мере сил. Перед обедом бабушка засобиралась. Я пыталась уговорить ее остаться хотя бы сегодня на ночь, но она категорически отказала.

- Я люблю спасть в своей постели, Лизок. Ты же знаешь. Москва прекрасна, но жить лучше в пригороде.

Это было ожидаемо. Конечно, я знала заранее, что она так скажет, но попытаться стоило. Константин материализовался словно из воздуха и сообщил, что машина готова.

Мы прощались у ворот. Бабушка расцеловала меня, крепко обняла.

- Ты сама приезжай, Лиз. В любое время. Правда, похоже, что его у тебя будет мало, - говорила она, стоя у машины. – Но если что-то случится…

- Что может случиться? – пытаясь быть беспечной, проговорила я.

- Что угодно, девочка моя. Знай, что я всегда на твоей стороне. Даже если придется изменить стране, я буду за тебя, Лизок. А там хоть пулю в лоб.

Сказано было пафосно и громко. Меня пробрали ее слова до самого сердца. Я прониклась любовью и благодарностью к бабушке. Мы еще раз крепко обнялись, и она уехала.

Я поднялась в свою комнату, надеясь, что Андрей даст о себе знать хотя бы вечером. У меня не было даже его номера телефона для связи.

Разбирая вещи, я надеялась, что все не напрасно и Громов поможет или хотя бы не будет препятствовать моему поступлению. С бабулей я смогу подготовиться. Она еще год назад давала мне образцы заданий единого экзамена. Но тогда я была никому неизвестной в Москве иностранкой с русскими корнями. Сегодня я невеста президента, и это все усложняет.

Отказавшись от ужина, я попросила только салат и поднялась в комнату.  Позвонила мама, и мы разговаривали целый час. Она все выспрашивала с подробностями и немного утомила меня этим допросом. Я стояла у окна, болтая с ней, смотрела на сад. Юная листва на тополях была такой свежей и чистой. Ей еще придется подышать выхлопными газами центра Москвы. Но пока эти листики так прекрасны.

Попрощавшись с мамой, я бросила телефон на кровать и потянулась за салатом. Но мобильник опять завибрировал. Я застонала, не стесняясь стен своей комнаты. Неужели папе было мало привета и пересказа от мамы и он тоже будет меня допрашивать? Или мама что-то не договорила? Я не выдержу еще час пустой болтовни, а она, может, и будет трещать, пока не иссякнет.

Но все оказалось еще хуже. На экране мобильного высветилось имя и фото Клима. Мое глупое сердце застучало сильнее. Лучше сбросить звонок. Ничего хорошего Стерн мне не скажет.

Но палец сам заскользил к зеленой трубке.

- Хелло, бейб. Это глюки, или ты действительно в Москве? – как всегда беспечно и весело спросил Клим.