— Правда? — подмигнула я Маше, которая сидела с открытым ртом.

— Очень, — с придыханием ответила малышка. — Я таких красивых невест ещё не видела.

— А каких ты видела? — ухмыльнулась я, понимая, что вряд ли она была на чужих свадьбах.

— Никаких, но ты очень красивая, Софья, — улыбалась она по-детски наивно.

— Правда, дочка, ты очень красивая, — заверила меня матушка, подойдя ко мне. В её руках я заметила небольшую икону.

Горничная, увидев образ, перекрестилась и тут же покинула комнату, уведя за собой Марию, оставив меня с Екатериной наедине.

— По традиции я должна благословить свою дочь перед венчанием и передать нашу семейную реликвию — икону Божьей Матери, — сдавленным голосом произнесла матушка, и в её глазах заблестели слёзы. — Прошу тебя, София, прими моё благословение. Я искренне желаю тебе счастья. Надеюсь, невидимая нить, что связывает тебя с моей дочерью, передаст ей часть моего благословения. Граф Зотов хороший человек, он точно не обидит тебя. Будьте счастливы. Если честно, я надеюсь, что ваш брак рано или поздно превратиться в настоящий, и я понянчу родных внуков.

— Спасибо, матушка, — я склонила голову, меня очень растрогала речь Екатерины. Женщина трижды перекрестила меня, сдерживая слёзы, и подсказала, что мне тоже следует осенить себя крестом, что я и сделала.

— Пора, — облегчённо вздохнула матушка.

До церкви мы ехали в закрытой карете. Я жутко волновалась и старалась отвлечься разговорами. Маша щебетала, возбуждённая предстоящим событием, и радовалась от души. Хорошо, что Александра Антоновна поехала в другой карете, а то бы она сейчас высказала девочке, что так нельзя себя вести благовоспитанной барышне.

Когда карета остановилась, я взглянула на матушку.

— Всё будет хорошо, не волнуйся, — вздохнула она, улыбаясь.

Дверца открылась, и я увидела жениха. Граф был великолепен в белом парадном мундире, с золотыми пуговицами и эполетами. Его голову покрывала фуражка, на руках идеальной белизны перчатки. В руках он держал букет нежно-розовых цветов.

— Вам идёт белое платье, Софья Андриановна, — жених напряжённо улыбнулся и протянул руку, помогая мне выйти из экипажа, а затем вручил букет.

— Благодарю, — волнуясь, выдохнула я и обхватила локоть офицера, как спасительную соломинку, рядом с графом я чувствовала себя увереннее.

В светлой просторной церкви нас встретили немногочисленные гости. Чета де Граве стояла недалеко от аналоя в качестве свидетелей, нарядные, улыбающиеся. Анна Андреевна в бордовом платье и шляпке выглядела миниатюрной рядом с грузным мужем в парадной форме.

Мы вместе с женихом вошли в церковь, перекрестившись перед входом. Аромат восковых свечей и кадила заполнили храм тяжёлым воздухом. Вдохнув полной грудью, порадовалась, что не стала затягивать корсет туго.

Протяжно запел хор, и я словно потерялась во времени: священник в праздничном облачении монотонно читал молитвы, я держала свечу, пытаясь разобрать его слова, часто крестилась и поглядывала на невозмутимое лицо графа, как будто для него это был обычное действо, а не венчание.

Молитвы, прикладывание к иконам, клятвы, обмен обручальными кольцами, выученные клятвы, данные друг другу, потом мы стояли на рушнике перед аналоем, поручители держали венцы над нашими склонёнными головами, неспешное хождение по кругу, держась за руки. Ладонь у Константина была сухая и тёплая, а вот моя непривычно холодная.

Долгая, напряжённая и одновременно трепетная церемония оказалась для меня нелёгкой. Я осознавала, что теперь нас разлучит только смерть, ведь это венчание, а не обычная регистрация в ЗАГСе.