Какой нестабильной сингулярности здесь происходит? Примерно это я и озвучил:

– Давид, какой чёрной дыры?!

– О, Вейло-о-ор!

Он внезапно предпринял попытку прикрыть фонящие жгучим карри эмоции, но я их уже учуял. Поздно.

– Так я же сразу сказал, что умру от любопытства, пока не познакомлюсь…

– Познакомился? – оборвал Давида, резонаторами чуя, что что-то здесь не так. Но вот только что? Какого космоса он себе позволяет? Давид – тот ещё бесстыжий тип, но выходка не лезет ни в какие шлюзы даже по его меркам. – А теперь выметайся. Завтра в офисе поговорим!

– Ладно-ладно, прости, я же не знал, что вы тут заняты… – пробормотал он и испарился. Хлопнула входная дверь.

– Фух, спасибо. Ну и настырные у тебя друзья, оказывается, – произнесла Габи с явным облегчением, а затем, судя по шороху, повернулась и замерла. Видимо, до сих пор стояла спиной и только сейчас меня увидела.

В ментальном фоне тоже проступил какой-то странный отклик – слишком бурный коктейль чувств, эмоции такие разноплановые, что сложно выудить конкретные: суп, каша и фруктовый салат в одном флаконе. Я помнил, что в не очень приличном виде, но ведь передо мной не уроженка Цварга, а прожжённая эльтонийка с прагматичным подходом к жизни, которая не так давно настаивала на «пробном сексе».

– Габриэлла, всё в порядке?

– Д-да-а…

Откуда эти заикания?

Я сделал шаг ближе, прислушиваясь к ментальному фону. Габи вдруг резко дёрнулась, но почему-то начала падать – это чётко ударило мгновенной яркой вспышкой испуга по резонаторам. Вселенная! Тут же мраморная плитка! Голову же разобьёт!

Я вскинул руки, схватил, прижал и…

Не сразу до меня дошло, что это не я мокрый, я-то успел вытереться, это она мокрая и с её волос течёт вода на пол.

Влажная кожа. Длинные прилипшие к моему плечу локоны. Тёплое дыхание на моей шее.

– Я бы сказал, что не подглядываю, но боюсь, это будет лишним.

Фраза задумывалась как саркастичная, вот только собственный голос оказался предательски хриплым.

– Ага.

Последовал короткий полувздох.

Я даже почувствовал, как она моргнула. Пушистые реснички щекотно прошлись по моей ключице. А её мягкая грудь тёрлась о мою. Всей своей хвалёной и улучшенной по сравнению с не-слепыми гуманоидами осязаемостью я чувствовал её тёплую нежную кожу и острый сосочек, собравшийся в твёрдую горошину. И сладко так, дурманяще… как шоколадные конфеты с ликёром. Интересно, как будут пахнуть эмоции этой девушки, если её лизнуть? Мгновенно потяжелело и потвердело в паху.

Я сглотнул. Не стоит об этом думать.

Не думать. Не думать.

Шварх!

Я-то не думал, а вот он – очень даже да. Ладно, другая тактика.

– Габи.

– М-м-м?

– Скажи, пожалуйста, что на тебе что-то надето и ты не вышла встречать Давида обнажённой.

– Нет, разумеется! – тут же возмутилась жена и добавила уже чуть тише: – Я полотенце нацепила, и вообще, я думала, что это курьер, схвачу пакет через приоткрытую дверь, и всё… Я мороженое заказала.

Через приоткрытую дверь, ага. То есть курьерам можно показываться голой? Это всё раскаяние?! Почему мне захотелось наорать на одну эльтонийку?

Вдох-выдох, Вейлор. Ты само спокойствие. Сейчас не происходит ничего особенного. Просто офигительно вкусная мокрая голая девушка с возбуждёнными сосками прижимается к тебе всем телом. Так бывает.

Правда, не со слепыми. И в таком случае любой джентльмен прикинется слепым. Как слепому прикинуться слепым? Тьфу, блин!

– Ясно. Габи, уточни, пожалуйста, а где сейчас твоё полотенце?

Эльтонийка завозилась в моих руках, ярко обдавая сладко-пряными эмоциями стыда и смущения. Ну хотя бы не я один чувствовал себя неловко!