Воинственность поварихи сменилась тревогой. Она робко оглянулась на своих подчиненных, осторожно забрала руки из моей хватки, отложила скалку и… Она меня обняла крепко и бережно, как может только мать. 

— Пичужка, как же ты выжила только. — Из-за моего маленького роста, всего лишь метр пятьдесят, все называют меня так.

На мгновение я замерла, а потом расслабилась, еле сдерживая слезы. Я смутно помню маму, слишком маленькая была, когда она умерла, зато помню бабушкины объятия — такие же, в них спокойно и безопасно. Пригрелась слушая ровное биение доброго сердца, тихонько вдохнула сладкий аромат ванили. 

— Давай-ка я тебе молочка согрею и рогалики вот-вот подойдут, — не слушая мои слабые возражения, повариха подвела меня к небольшому столику в углу у печки, усадила на крепкий грубо сколоченный табурет и велела ждать и греться.

Через пять минут передо мной появилась большая глиняная кружка доверху наполненная горячим молоком и тарелка с парующими рогаликами. 

— С маком, творогом и яблоками, — повариха тепло улыбнулась и погладила меня по голове, будто я ребенок. — Ты какие любишь?

— С творогом.

— Вот и хозяин наш тоже с творогом любит, — круглое лицо женщины озарила счастливая улыбка. 

Напоминание о лорде Бенедикте вмиг испортило настроение. Кухня тут же показалась холодной, а любимые рогалики с творогом недостаточно сладкими. Еще и язык обожгла о горячее молоко. С обидой отодвинула кружку, подперла щеку кулаком. 

— Что поругались с хозяином? — повариха села, как и я, тяжело вздохнула. — Молоденькая ты совсем, к тому же в монастыре воспитывалась ни жизни, ни мужчин не знаешь. — Мои щеки обдало жаром, меньше всего мне хочется обсуждать личную жизнь при таком количестве свидетелей. Но когда мамка птенца спрашивала? — Ты не смотри, что хозяин груб, добрый он и завсегда заботиться обо всех. Ругается и помогает, даже с бывшей и то был обходительным, а уж какая то змея была. Жуть. 

— Любил он ее.

— Любил, но любовь дарить надо достойным, а не…

— Фира! Приготовь хозяину и лорду Вилю закуски, — дворецкий хмуро смотрел на нас, поджимал тонкие губы. 

Надеюсь, он не слышал о чем, вернее, о ком мы говорили. Повариха резво подскочила, принялась раздавать указания и кухня будто забурлила, заволновалась как море в непогоду. За считаные минуты помощник нес тяжелый поднос двум лордам, решившим расслабиться за закрытыми дверями кабинета.

Я бы очень хотела узнать о чем они говорят, но дворецкий… чтобы ему всегда опаздывать, имеет дурную привычку приходить не вовремя. Допив молоко, я тепло попрощалась с поварихой и почти вышла, как взгляд упал на одиноко висящий на гвозде ключ. 

Если есть ключ, значит есть и дверь для него. Верно? Определенно. Воровато оглянувшись, убедилась, что все заняты, быстро сняла ключик и скрылась за дверью, тихо прикрыв ее. 

В свою комнату идти, конечно же, нет смысла: где мне там спать на полу? Не хочу, поэтому я отправилась на поиски таинственной двери, к которой подойдет мой честно украденный трофей. Хоть бы он был не от кладовки.

Мимо кабинета я прокралась на цыпочках, но ничего интересного не услышала, лорды смеялись. Я не стала задерживаться: не хочу дважды быть пойманной дворецким у одной двери в одной и той же позе. 

Часы в холле пробили одиннадцать раз. В монастыре в это время не спали только наказанные: чистили подсвечники да натирали каменные полы в алтарной. Передернув плечами от воспоминаний, поспешила в правое крыло дома. Спать хочется сил нет, а прилечь негде. 

Я тихо подходила к каждой двери и тихонечко вставляла ключ, он послушно входил в скважину, но не проворачивался. Почти отчаявшись найти подходящую дверь, я дошла до конца коридора и вздрогнула, когда услышала щелчок открывающегося замка. Я толкнула дверь и замерла.