На душе стало погано-препогано. Примерно также, как в желудке от всего выпитого вчера… И так тяжело, что хотелось снова напиться.

– Эй, а это что там такое у тебя? – проговорила я, увидев в отражении над головой Валери бутоны роз.

– Что? Где? – прохрипела она.

– Букеты на столике. Откуда цветы?

– А, это, – протянула Валери. – Приносят и ставят, пока я сплю. Вообще, я думала, будет хуже, когда только очнулась в твоём теле. Койка была такая неудобная, простыня холодная, прислуга злая. А теперь у меня красивая комната и заботливые слуги.

– Покажи-ка “комнату”!

Валери провела телефоном по сторонам, и я увидела современную аппаратуру, белый кожаный диван с цветными подушками у стены, уйму зелёных растений и большие панорамные окна с синим небом и плывущими на уровне окон облаками. Помнится, в моей палате была видна лишь стена с сырой потрескавшейся штукатуркой соседнего дома.

Валери развернула телефон, показывая себя. Кровать была высокой, современной, с кучей ручек и кнопок. На коленях у неё стоял поднос с едой. Бульон с листиком зелени, сок, пышные булочки на тарелочке, политые шоколадом – выглядело, как блюда из дорогого ресторана.

Булочки, твою мать!

Какая же меня взяла ревность! Очень явно показалось, что Валери кормят моими булочками.

– Тебя перевели в другую клинику? – хрипло проговорила я, стараясь унять злость.

– Не знаю. После реанимации я очнулась уже здесь, а что не так?

– Как бы всё не так. Откуда у меня деньги на такую палату и такую еду?! За чей счёт банкет?!

– Лерочка, здравствуйте, – проворковали из зазеркалья. – Вы уже покушали? Можно забрать?

– Да, можете, – кивнула Валери, поднеся телефон к уху, и зашептала: – Ладно, дорогая, потом поговорим. Мне сейчас сделают укол обезболивающего, и я буду спать.

Валери отложила телефон. Я зло сжала зеркальце в руке, желая треснуть стекляшку о стол.

Кровь в венах закипела от возмущения.

Цветочки, булочки! Что там у неё происходит?!

Из яростных мыслей вернул Светлячок. Спрыгнув с кровати, он ласково потёрся о ноги и требовательно замяукал.

– Кажется, кто-то голоден! Вот принцессе даже в больнице еду в постель приносят, а нам, дружок, придётся побегать. Сейчас попробуем узнать, где тут кухня…

Поглядев на себя в зеркало, я собрала волосы в хвост, прошлась ладонями по смятому подолу. Да, платью уже ничто не поможет, но другого у меня не было. Придётся показаться на людях в таком виде.

И где мой чёртов фиктивный муж?! Почему не позаботился о жене? Привёз в новый дом, оставил, как есть. Должен же понимать: леди в чужом мире, в чужом теле, не знает, где банально взять сменное бельё! Придётся высказать по поводу неисполнения супружеских обязанностей.

Я предупредительно показала Светлячку палец, чтобы не шёл за мной – вдруг на Анхора нарвёмся, – и выглянула за дверь.

Яркий солнечный свет ужалил глаза. В моей спальне шторы были плотно задёрнуты и стоял полумрак, а во всём доме, оказывается, сиял свет. За окнами стоял чудесный солнечный день.

– Есть кто-нибудь? – позвала я. – Роберт? Терин?

Никто не отозвался, и я двинулась по коридору. Совершенно не помню, как шла в спальню.

Ой.

Кажется, вспомнила. Я шла не сама, меня несли!

Чтобы я ещё раз позволила так себя напоить!

Я помотала головой от негодования и совершенного зря. И без того тяжёлая голова затрещала, боль резанула виски.

– Сейчас бы аспирин, – поморщилась я. – Но хорошо хоть, что жива… Да, жива, а могла бы уже и того.

Вообще, удивительно поступил Роберт. Оставил меня в живых и пообещал свободу. Но его можно понять – ему нужна его жена. Для королевства это единственный шанс получить наследника-дракона. Тут уж, конечно, придётся наступить на горло своей гордости и пойти наперекор закону, чтобы вернуть беглянку, какая бы она взбалмошная ни была.