– Что ж, – окончательно пришла в себя крёстная. – От осинки не родятся апельсинки, как известно. Сынок весь в папашу пошёл. Давайте попрощаемся с вами.

Филатов замолчал, снова почесал подбородок. А затем вздохнул и поднялся на ноги, возвысившись надо мной в полный рост.

– Вы правы, милые дамы. Болтать только зря время терять. Сколько?

– Что? – я действительно не поняла, что он имел в виду, хотя могла бы догадаться.

– Сколько денег тебе перечислить на карту, чтобы ты забыла о вашем небольшом инциденте и вернулась к моему сыну? Учти, это единоразовая акция. Если надумаешь тянуть из меня деньги и в дальнейшем, сильно пожалеешь.

Я беззвучно открыла рот, схватила воздуха. Он это серьёзно или просто обидеть хочет? Крёстная пришла в себя скорее, чем я.

– Немедленно покиньте мой дом! И больше сюда не приходите! Варя никуда не пойдёт! И деньги свои себе оставьте!

Филатов вздохнул, словно мы обе его невыносимо достали. А мне рыдать хотелось безудержно от его цинизма. Он ещё более жестокий, чем Илья. Сложно винить сына при таком отце.

– Значит так. Ты сейчас же вызываешь себе такси и едешь к моему сыну. Иначе, – тут он бросил ленивый взгляд на Елену Мироновну, а затем опять мне в глаза посмотрел. – Я от вас мокрого места не оставлю, поняла? И то, что Илья тебе разок по лицу съездил, цветочками покажется. Уже к утру от этой собачьей конуры останется лишь кучка пепла. Не вынуждай меня, Варвара.