Я нажала на руны, которые, судя по затертости, Фиона использовала чаще всего, и на небольшом экране кристалла сверху появился Эдриан.

Он улыбнулся и послал воздушный поцелуй.

Я покачала головой, отгоняя навязчивое желание полюбоваться красавцем-генералом.

Это Фиона им любовалась! Не я!

В следующем образе возникло поле, поросшее ромашками – тут и там стояли огромные стога сена. Пригревало солнышко, дул легкий ветерок. Эдриан и Фиона собирали землянику на лугу, бегали кругами и счастливо смеялись, а потом упали в эти ромашки, и Эдриан сказал:

– Люблю тебя, милушка ты моя!

– А уж как я тебя! – живо отреагировала Фиона.

Дальше последовал поцелуй, но выглядел он странно – они просто прижались друг к другу губами.

Похоже, она вообще не знала, как целоваться…

Бедную девочку никто не разу не целовал – даже Эдриан у алтаря.

Разумеется, не целовал – ведь он ей брезговал.

И вообще, восторженный Эдриан в своем алом мундире, бегающий по ромашковому полю, смотрелся настолько неестественно и далеко от оригинала, что все это вызвало комичный эффект.

Сокровенные мечты простой бедной доярки выглядели такими наивными, что у меня на глаза слезы навернулись.

Ведь я знала, какой финал ее ждет.

– Этого никто не должен увидеть! Никто! – пробормотала я и принялась с утроенной энергией тыкать в руны, чтобы как-то стереть образы, которые понаделала Фиона.

Но дурацкий слабенький кристальон заело.

Я активировала очередную руну, и на кристалле появилась звезда, а затем надпись «Отбор Звезда Империи».

Сначала воспроизвелась просто шикарная по своему размаху Церемония Открытия Отбора.

Мелькнула огромная блестящая зала, украшенная россыпями крупных бордовых роз, восхитительная Агнесс в скромном персиковом платье, и Фиона с огромным черным и еще больше разворошенным гнездом на голове и – о боже! – искусственной вороной и парочкой искусственных яичек в этом гнезде.

Эту прическу Фионе сделали, разумеется, по указке Агнесс. А бедная девушка была и рада такой «оригинальности». Аристократы хвалили ее «воронье гнездо», а сами между собой скалились так мерзко, что я снова нажала на руну, лишь бы этого не видеть.

Тогда кристальон начал воспроизводить первое испытание других претенденток на звезду. Так как Фиона шла последней, то остальные восемь девушек уже представили свои визитки.

В том числе и Агнесс.

Разумеется, на представлениях других девушек никаких коров никто не доил. В основном показывали, как ими восхищаются окружающие.

Например, Рантье Бовуар предстала в окружении своей любящей идеальной семьи, как будто из рекламы ипотеки.

А Калопина Марени показала, как красивые поклонники задаривают ее цветами, комплиментами и подарками.

Приветствие Агнесс отличалось от этих сладких вылизанных картинок.

Она показала, как помогает в детском приюте. В бедной обстановке, в простом сером платье и фартуке она, окруженная кучей чумазых ребятишек, читала им сказку.

Затем идиллическая картина исчезла и я увидела Фиону, то есть уже себя, кричащей, что простые доярки мне теперь не ровня. Наверное, невозможно было удержаться от смеха при взгляде на то, как потешно я пыталась подступиться к корове, а затем шлёпнулась в тачанку с навозом.

В своем безвкусном платье, с нездоровой кожей, разворошенными волосами и грузной фигурой я выглядела почти что троллем, нарядившимся в шелка.

Противная, самоуверенная, чванливая…

И следом – снова простая и милая фея Агнесс, возвращающая простым селянам в колодец живительную влагу.

План Агнесс сработал идеально – контраст между мною и ей был оглушительным.