Судя по выражению Мишиного лица, он не был в восторге от поручения. Наверно, считал, что миссию свою он уже успешно завершил, найдя знающего человека. А оказалось, нет, надо еще и дальше в этой мутной воде плыть. Но что с ними поделаешь, с начальниками, вертят людьми как хотят.

Данилину стало на секунду стыдно. «Чем я лучше тех и этих, спецслужбистов всяких? Тоже вот людьми манипулирую. Использую их в качестве инструментов. Но ведь ради благой же цели! Ну да, ну да! А как же! И те тоже так говорят! И так искренне думают. Цель всегда благая, это уж будьте уверены!» Но Данилин быстро справился с собой, такие мысли надо было решительно прогонять или уходить с работы.

Николай Иванович был, конечно, никакой не Николай Иванович, это было понятно. Где точно он служил в недрах советской разведки до своего увольнения, в какой должности и звании, было неизвестно. И что он знал на самом деле, а чего нет – во всем этом тоже приходилось полагаться исключительно на Мишин опыт и интуицию, а также на осведомленность его «дружбана».

Миша не сомневался: источник серьезный, ему можно верить. Большой был человек, ох большой… но погорел, погорел вчистую на бабе, жена ушла, стал пить по-черному… Выгнали с работы без пенсии, теперь бедствует, старые приятели некоторые жалеют, тайком подкидывают работенку, какую могут. Подпитывают.

«Вот и я теперь его «подпитываю», – думал Данилин. – И зачем я только в это во все влез?»

Но виду не подавал. Энергично тряс руку Николая Ивановича, улыбался ему… А тот не особенно улыбался в ответ. Вообще, алкоголик алкоголиком, а повадки некоторые сохранил. Даром что нос в характерных красных прожилках, что лицо обрюзгло и глаза слезятся. Все равно взгляд холодный, ничего не выражающий. И голос плоский, без натуральных взлетов и падений. И говорит очень тихо.

Данилин читал где-то, что это такой профессиональный прием, вынуждающий собеседника постоянно напрягаться, чтобы расслышать сказанное. А в напряжении ты неизбежно проигрываешь психологически, тебя легче сбить, «расколоть».

«Это он, наверно, по привычке… Я же не на допрос к нему явился… скорее, в данном случае, наоборот», – думал Данилин. Но все не мог избавиться от ощущения, что это именно его допрашивают.

Встреча происходила на Покровке, на одной из квартир Мишиного друга-бизнесмена, случайно оказавшейся временно свободной. По всему было видно, что жильцы выезжали в спешке, большую часть мебели и обстановки вывезли, но какие-то фрагменты остались. Лучше всего сохранилась кухня, и они с Николаем Ивановичем там и заседали, пили чай. Данилин бессовестно рассчитывал, что собеседник соблазнится и чем-нибудь покрепче, и на этот случай притащил с собой маленькую бутылку «Джека Дэниелса». Думал, что алкоголь позволит ему, Данилину, контролировать ситуацию. Но Николай Иванович был настороже, предложение «выпить бурбончика» решительно отклонил, даже, кажется, рассердился.

Данилина на встречу привез на своих раздолбанных «Жигулях» все тот же Миша Филатов. По дороге он даже пытался уйти от потенциальной слежки, но делал это настолько неубедительно, что Данилин не выдержал и сказал: «Что, проверяться тебя в Военно-политической академии учили?» – «Да нет, так, понахватался от друзей», – сконфуженно отвечал Миша. «Ну и еще «Семнадцать мгновений весны», Штирлиц и прочее», – хотел добавить Данилин, но не стал. Пусть чуть-чуть в шпионов поиграет человек, никого и ничего от этого не убудет. Да и сам Данилин не знал, как себя вести в этой новой для него ситуации; впрочем, непонятно было, насколько всерьез надо ее, ситуацию эту, вообще воспринимать.