– Вот и отлично, – сказал Александр, поднимаясь. – Сейчас мне надо идти. Дела-дела… Завтра вы должны здесь быть к семи утра и не секундой позже.
– Что мне надо с собой взять? – я тоже поднялась.
– Ничего. Только себя. Можно, и лучше, даже не краситься и не завтракать. Да, кстати, даже не вздумайте укорачивать волосы. Они у вас и так чуть короче, чем были у Ангелины.
– Ясно. Легко. А вы мне дадите сценарий, чтобы я изучила…
– Вам завтра всё объяснят.
На том разговор и закончился.
Глава 4
Я приехала без десяти семь. И то, мы попали в пробку из-за перевернувшегося самосвала.
Всё прошло, как и накануне. Я позвонила в видеодомофон. Мне открыли, и я прошла в розовый домик, спрятанный в глубине сада. На пороге меня вновь встретил Александр. Мы вновь прошли в ту же самую комнату, где на столе лежали какие-то бумаги.
– Это договор, – сказал управляющий. – Быстро прочтите и подпишите.
Я так и сделала быстро пробежала глазами три листа. В подавляющем большинстве пунктов увидела лишь «Работник должен…», «Работник обязан…», «Работник обязуется…». В общем, всё как и при устройстве на обычную работу. А ещё я много-много раз встретила словосочетание «подчиняться всем приказам пациента». Имелся пункт и о трёх миллионах евро. Самое интересное ждало меня в конце – мои паспортные данные. Вот только моего паспорта они не видели. Значит, имелись у этой семьи каналы, где можно узнать всё-всё о человеке…
Я подписала договор. После Александр провёл меня дальше по коридору и оставил в комнате с тремя женщинами. С одной из них я была даже похожа внешне, отчего быстро догадалась, что это и есть та самая сотрудница, решившая уволиться, чьё место мне предстоит занять.
– Раздевайся, – сказала мне она. – Полностью.
Пока я это делала мне пояснили, что каждый уголок дома находится под скрытым видеонаблюдением, а также прослушивается. Ситуация всегда будет под контролем. Однако надо быть готовой к тому, что придётся делать очень-очень разные, порой не самые приятные, вещи. Какие именно – не пояснили. Сказали, сама увижу и почувствую. У меня вообще сложилось чувство, что я, почему-то, не понравилась всем троим.