— Ты справишься? — убито спросила я. Но на самом деле мне уже страсть как хотелось убежать и позабыть все проблемы и трудности, связанные с этим мясом!

— Конечно, — воодушевленно ответил Карл. — Разделаю, унесу. Еще и на утро поставлю варить, если ты не против.

— Я не против.

Каюсь — я малодушно сбежала и оставила его одного расхлебывать ситуацию.

Вода в купальне уже немного поостыла. Но я все равно залезла в нее с удовольствием, и со вздохом облегчения откинулась на бортик бадьи.

Впервые за долгое время я глянула на себя в зеркало — здесь, в постирочной, был небольшой осколок. Наверное, остался от матушки Карла.

Признаться, мне было даже любопытно, как я сейчас выгляжу.

Оказалось, ничего так.

У меня было свежее, но уставшее лицо молодой девушки лет двадцати. Светлые роскошные волосы, чуть вьющиеся, пышные и пушистые. Светлые большие глаза, чуть вздернутый аккуратный носик, розовые губы.

— Симпатичная, — задумчиво заметила я. — И как же угораздило тебя выскочить замуж за этого… работорговца?! Значит, вот я какая теперь…

Я с удовольствием вымылась, потерла щеткой уставшее тело. Вымыла, прополоскала и вычесала волосы. Натруженные руки отпарила в воде, вычистила ногти.

Стало как будто легче.

Полотенца, к сожалению, не было. Так что пришлось надевать рубашку на мокрое тело.

Впрочем, мне было уже все равно. Глаза слипались.

Напоследок я все равно зашла на кухню, посмотреть, как там Карл.

Он и правда почти управился.

На плите булькало, закипая, мясо. Ребрышки и косточки.

На столе в огромном чане лежало то, что Карл срезал, но еще не унес. Хорошие, сочные, свежие куски свинины и телятины вперемежку. Карл обмыл их, присыпал солью и накрошил туда лука.

Сам он насвистывал и вытирал пол. Кажется, ему всю ночь предстоит с этим возиться. Но он был так рад, что на его лице и тени усталости не было.

— Спокойной ночи, Адель! — сказал он. — Иди, отдыхай! Завтра будет новый день.

***

Утром я надела чистое, стираное вчера платье, застелила свой тюфяк свежей простыней.

В комнатке сразу запахло весной, свежим ветром.

Повязывая косынку, надев фартук, я пошла на кухню. Там уже вовсю горел очаг. На печи стоял наш верный, самый большой котел, в нем закипало масло. А Карл, выловив из бульона мясо, срезал мякоть с костей на огромном блюде.

— Чем удивим сегодня наших посетителей? — с готовностью спросил он.

Я пожала плечами.

— У нас есть мясо и картофель. Есть травы и овощи. Думаю, сделаем жаркое?

— С такими кусищами можно и по пять медных за миску брать! — важно заявил Карл, демонстрируя мне кусок мяса с жирком.

— Вполне, — ответила я. — Порция будет сытная, вкусная.

Вдвоем мы спешно начистили полмешка картофеля, целую огромную миску лука и морковки, пока прогорали дрова.

Жар в печи был совсем небольшой.

Нашему блюду предстояло тушиться на медленном огне в собственном соку.

В разогретом масле я чуть обжарила куски мяса, чтоб они покрылись золотистой корочкой. Туда же, к мясу, отправила черный перец, немного душистых трав, лавровый лист и совсем чуть-чуть паприки.

Больше приправ, к сожалению, в припасах папаши Якобса не нашлось.

Карл крупно порезал сочный, громко хрупающий под ножом лук, яркую оранжевую морковь.

И когда мясо обжарилось, он ссыпал в кипящее масло, в душистый пар, нарезанные овощи.

От мяса пошел соблазнительный аромат; масло кипело, окрашивая в красивый золотистый цвет сочный лук.

Я мешала и мешала мясо деревянной ложкой на длинной ручке, чтоб оно не пригорало. А Карл торопливо резал картофель на куски, громко стуча ножом по разделочной доске.