Я же вдруг оказалась совсем одна, маленькая и слабая сиротка. Бедная и никому не нужная.

Если бы не мой дядя Левон, не знаю, что бы со мной стало...

Он приехал почти сразу же после трагедии. Единственный из большой семьи, кто не прошел мимо несчастной сиротки, не сделал вид, будто меня не существует.

Дядя нашел меня в центре социальной помощи, куда меня временно поместили на момент расследования происшествия и мгновенно озарил это серое, невзрачное помещение своей яркой жизнерадостной улыбкой.

- Я не могу заменить тебе родителей, - признался он, чем и покорил мое не по годам развитое сердце. - Но мы с женой сделаем все возможное, чтобы тебе было хорошо у нас. Мы уже подготовили доя тебя комнату, мои дети с нетерпением ждут приезда сестренки. Уверен, вы станете настоящими друзьями. Ты больше не будешь одна. Поехали?

Я слушала его внимательно, не решаясь перебить. Впервые за несколько часов оглушающей тишины со мной говорили так... искренне, без напускной жалости и сочувствующих вздохов.

Для него я не была несчастной сироткой, и меня это подкупило. Мне вдруг представилась моя новая жизнь. Пускай и не такая, как прежде. Пускай я больше не увижу маму с папой, не услышу их, не почувствую тепло надежных родительских объятий... Но ведь у дяди мне намного лучше, чем в детском доме. Ведь так?

И я согласилась. Взяла его за руку и позволила увести себя в новый мир. Чужой и неприветливый, как оказалось позднее. Но я уже сделала свой выбор, обратного пути, увы, не осталось...

Тряхнув головой, гоню прочь все грустные мысли.

Больше никаких сожалений!

Я счастлива!

Всем назло. Наперекор самой жизни.

И так будет всегда.

О чем еще можно мечтать?

Поворачиваюсь и крепко обнимаю свою Мане. Понимаю, что буду ужасно по ней скучать.

- Не забывай меня, ладно? - всхлипывает она, сплетая наши холодные пальцы.

- Глупая! Разве такое возможно?

- Просто пообещай, - не отстает сестренка, а я не могу сдержать улыбки. - Мне этого будет достаточно.

- Клянусь!

Мы начинаем смеяться, но внезапное появление тети Наиры заставляет нас обеих тут же замолкнуть. Из приоткрытой двери доносится громкая традиционная музыка, и моя комната постепенно наполняется женщинами нашей семьи.

Я замечаю в руках у невестки большую, украшенную шелком и цветами, корзину с изящной белоснежной туфелькой. Из-за ее спины выглядывает Манвел, взгляд которого мгновенно вызывает во мне волну протеста и неприязни. Согласно обычаям, брат обязан обуть сестру и, тем самым, подготовить ее ко вступлению в новую жизнь. И при мысли о том, что мне придется терпеть его прикосновения, становится тошно.

«Всего несколько минут», - тут же откликается внутренний голос. - «Больше ты его никогда не увидишь!»

На глаза снова наворачиваются слезы. На этот раз - радости.

Я вскидываю голову, одариваю присутствующих счастливой улыбкой и медленно опускаюсь на кресло в самом центре комнаты.

Манвел величественно подходит ко мне, наши взгляды встречаются в немом поединке.

- Характер показываешь? - шепчет с хищной ухмылкой и становится передо мной на одно колено. - Считаешь себя победительницей? Рано радуешься, сестренка...

Брат громко смеется, обдавая перегаром даже на расстоянии. Грубо хватает меня за щиколотку, сжимает так, что я невольно всхлипываю.

- Тише. Не хрустальная.

Манвел встает и, как ни в чем ни бывало, отходит в сторону, а я изо всех сил стараюсь выбросить из головы его странное предостережение. Он же не сможет мне ничего сделать, верно? Времена, когда Восканяны имели на меня власть, закончились.