В этот момент стало ясно, что если понадобится, мой собственный муж потащит меня волоком в постель к другому мужику. И держать будет, пока тот будет меня насиловать. И рука не дрогнет.

А этот другой сидел с бокалом коньяка и внимательно наблюдал за представлением. И во взгляде проскользнуло сострадание, жалость ко мне. И у меня что-то внутри сломалось. На перепаде жестокости мужа и сочувствия чужого человека. Хрустнуло ещё до того, как Терлянский сказал:

– Герман, не надо так. Только добровольно и только сегодня. Это вы, Алёна, должны сделать сами. Без насилия. Это принципиально.

Герман прекратил сжимать меня своими тренированными ручищами. Услышав хруст у меня внутри и заметив, что я больше не вырываюсь. А может быть, подчинившись словам Терлянского.

И я вернулась к столу. Взяла карточки с названиями и цифрами. Кое-как справилась с трясущимися руками, пересчитала и снова вернула на стол.

– Значит ты продал меня Денису на 46 ночей. С учётом месячных на 50. Так-так. – И уже обращаясь к Терлянскому – а что, если вы будете в отъезде или не захотите? Не будет настроения для секса?

– По договорённости с Германом вы продолжите жить у меня.

– Тут есть ещё один скользкий момент, Денис. С вами моральный аспект вопроса я обсуждать не буду. Только технический. Что будет, если кому-то из нас не понравится и никакого оргазма не будет?

– Будет. Вы невероятно привлекательная женщина. Я вас давно хочу.

– А если я не смогу получить с вами оргазм? Если я фригидна, или не смогу расслабиться? У меня нет опыта с мужчинами. Только с Германом. – Терлянский хмыкнул и поставил бокал на столик. – Алёна, у меня богатый опыт. Просто, поверьте, всё получится. От вас нужно только принципиальное согласие. Остальное я сделаю сам в лучшем виде.

Он говорил это так просто. Словно про езду на велосипеде. Типа, не переживай, я уже весь двор научил, и ты сможешь. А это не про велосипед. Это про продажную, во всех смыслах, любовь.

И меня накрыло внезапное осознание. Мой муж продал меня за квадратные метры и материалы кровли. И я буду ложиться под чужого мужика за деньги. Как проститутка. И насосу себе отель, торговый центр или собственный дом. Он, кстати, тоже в наборе карточек.

Слёзы полились рекой. Я всхлипывала и размазывала их по лицу. Герман уговаривал меня и подбадривал. Говорил, что ничего страшного не произойдёт. Но больше ко мне не прикасался. Только говорил, что любить меня будет так же.

Да только я не смогу больше любить. Потому, что это предательство. Я постаралась успокоиться. Сняла обручальное кольцо и положила на столик. Подхватила набор долговых карточек и двинулась к выходу. Остановилась, прижавшись спиной к входной двери.

Герман говорил что-то про то, что не надо рубить с плеча. Со временем я всё пойму, и кольцо будет кстати. Про то, что он меня любит. А я словно заморозилась изнутри. Меня поменяли на деньги. Продали. И спрятаться мне некуда. Не за кого.

Оба мне сейчас не помощники. Один обещал быть каменной стеной, а оказался хлипкой картонкой. Второй… Этот сильный. Но именно он картонку и сломал.

Денис подошёл вплотную. Поставил руки с обеих сторон от моего лица, словно отгораживая от Германа. Посмотрел в глаза и спросил перейдя на ты, как про прыжок с парашютом:

– Ты хорошо подумала? Жалеть не будешь?

– Сейчас я жалею, что вышла замуж. Не надо больше разговоров. Пойдём.

И он распахнул дверь. Мы вышли в коридор. Нас тут же обступила охрана. И я внезапно поняла, как выгляжу в распахнутом шёлковом халате и ночнушке в коридоре пафосного отеля. Постаралась запахнуть посильнее шелк на груди, но у меня не очень получилось. Руки ходили ходуном, да и поясок остался в номере.