Погладил обложку, с любовью провёл по выбитым буквам названия и только потом открыл. Страницы предсказуемо перелистнулись на фото-закладку. И увидев изображение, Эрикер даже вскрикнул от восторга.

- Папа! Смотри, это… - он застыл, явно вспоминая имя женщины, но получалось у него плохо. – Ну как же? Я ведь не мог забыть.

Он ткнул пальцем в того мальчика, что выглядел пониже и улыбался со снимка щербатым ртом.

- Это я.

Оба мальца были темноволосыми, загорелыми, примерно одного роста, и я опрометчиво приняла их за близнецов. Но, присмотревшись, поняла, что они не особо между собой похожи. Теперь и я узнала Эрика, видела его в том же возрасте на других снимках. Но там он всегда был чистый, серьёзный, настоящий маленький лорд. Зато тут – просто сиял счастьем.

- А это Макс, - сказал брат, указав на второго пацана.

Тот стоял чуть прищурившись, словно замышлял шалость, но тоже довольно улыбался. На его рубашке были застёгнуты не все пуговицы, на правой коленке и вовсе красовалась ссадина. Оба мальчика держали девушку за руки, словно показывая всем, что она принадлежит им. Что они её завоевали. И судя по внешнему виду пацанов, завоевали в бою.

- Что ещё за Макс? – спросила я.

- Мой друг, - гордо улыбаясь, бросил Эрик. – Ты не представляешь, как нам было весело вместе! Я считал его самым лучшим другом и, одновременно, злейшим врагом. Мы постоянно ругались, но почти сразу мирились. Не могли долго находиться вместе, но и порознь тоже.

От переизбытка эмоций брат даже поднялся на ноги, продолжая при этом вглядываться в фотографию.

- Сколько же лет мы не виделись? Даже не представляю. Папа, - он подошёл к отцу. – Ты же помнишь Макса и его маму? Как её зовут? Почему мы перестали к ним ездить?

Он протянул странно застывшему отцу карточку. Тот взял, опустил взгляд на изображение и… побледнел. С его лица мигом ушли все краски, вторая рука, лежащая на столе, сжалась в кулак, а в глазах появилась боль и тоска. Да такие, которых я никогда не ожидала у него увидеть.

- Па-а-п? - позвала осторожно. – Ты в порядке? Тебе плохо?

Но он не ответил. Не отрываясь смотрел на снимок и будто не слышал ничего.

- Папа? - обеспокоенно проговорил Эрик.

Несколько долгих секунд тот молчал. Потом тяжело вздохнул и опустил фото на стол.

- Её звали Элена, - сказал неживым голосом.

- Точно! Как вообще я мог забыть? – улыбнулся брат. – Она всё время просила называть её просто Эли, а я неизменно звал «леди Эли». Она кормила нас с Максом самыми вкусными в мире пирожками с яблоками. Разрешала бегать ночью по имению, даже ходила с нами в походы в ближайший лес. Всевидящий, да я обожал её! – Он рассмеялся.

 – Мы с Максом даже подрались однажды из-за того, что я назвал её мамой. Макс тогда вспенился, кричал, что она только его мама и ничья больше! Мы знатно друг друга поколотили. Катались по траве, как два щенка. Ну, потом быстро помирились. Но леди Эли жутко на нас обоих обиделась. Представляешь, несколько часов вообще делала вид, что нас нет! А вечером усадила обоих у камина и попросила пообещать никогда больше из-за неё не ругаться. Сказала, что любит нас обоих. Да, Макс её родной ребёнок, но я ей тоже не чужой. Она сказала, что я для неё названный сын, и согласилась быть мне названной мамой. – Эрик вздохнул, снова вернулся в кресло и продолжил покаянным тоном: – А я, дурак, вернувшись домой, рассказал об этом матери. Она так орала... Даже забыла, что леди не повышают голос. Ударила меня по лицу, заперла в комнате. Запретила няне вообще давать мне сладкое. – Он заметно поник и снова посмотрел на отца. – Кажется, именно после того случая мы ни разу больше не ездили в особняк леди Эли.