Я поняла.

На самом деле ничего этого не происходит.

Я просто не знаю как, не знаю откуда и непонятно зачем достала колёса…

Вот не надо было в прошлые выходные с племяшкой «Гарри Поттера» пересматривать с его говорящими портретами, своевольно перемещающимися лестницами, меняющим конфигурацию автобусом и прочей волшебностью. Ещё немного, и мне начнут мерещиться гиппогрифы, гримы и дементоры во главе с тем-кого-нельзя-называть.

Где-то за стеной опять громогласно взревели. Даже если галлюцинация, от издавшего рёв хотелось держаться подальше.

Пол завибрировал. Сначала мелко, едва ощутимо, потом осознала: землетрясение! Оно усиливалось, стены ходили ходуном. В комнате, где я нашла девочку, что-то разбилось. Обхватив девочку, встала с ней в дверной проём: при землетрясениях это относительно безопасное место.

Дом заскрежетал.

«Только бы не упал. Держись, домик!»

Вибрирующие стены стонали, будто от боли. Казалось, дом сейчас треснет и развалится. Дрожание пола усиливалось, он пошёл волнами, словно был мягким. Коридор собрался гармошкой, только дверные проёмы остались прежнего размера. Стены медленно разглаживались.

Хотелось зажмуриться: настолько фантастически и неестественно это выглядело. Но страшно закрывать глаза.

Маленькие пальчики переплелись с моими. Девочка мне улыбнулась. И в общем испуганной не выглядела.

Тут что, меняющие архитектуру дома – норма?

***

Землетрясения здесь быть не могло. Самое логичное предположение: причина вибрации – в источнике. Конечно, он мёртв, но вдруг в нём теплилась жизнь?

Вдвоём с министром мы, вооружившись светильниками, сбежали по дрожавшей винтовой лестнице на шесть этажей под землю.

Колодец чужого источника я видел впервые, и меня кольнуло разочарование: у меня такой же. Тот же цилиндр отверстия глубиной семь метров и диаметром три, те же выложенные магоупорными кирпичом стены и дно, те же цепи со звеньями толщиной в запястье, протянутые к обручам и постаменту в центре. Только здесь обручи и постамент не держали кристалл в два человеческих роста – его чёрные осколки мрачно блестели на полу, местами торчали в стенах, хотя магоупорный кирпич, отлитый из крайне редкого вещества, после застывания по плотности не уступал алмазу.

Я восхищённо выдохнул:

– Это с какой же силой должны были лететь осколки, чтобы воткнуться в стены?

– Это ты мне скажи, ты же у нас учёный. – Министр, опустив светильник в колодец, вглядывался в его центр. – Не чувствую ни малейших признаков магии.

Я сунул в колодец прибор: капсулы остались серыми.

Да и дрожь земли прекратилась.

– Но это не могло быть землетрясение, – озвучил мою мысль министр. – Что же тогда тряслось?

Вверху зашаркали шаги, замелькал жёлтый огонёк фонарика.

– Господин министр, господин министр… – позвали сверху.

– Что случилось? – Прислонившись к стене, он запрокинул голову.

– Вы… там… дом. Там один дом… в нём… его…

Встретившись со взглядом министра, прочитал в нём свою догадку: ещё одно убийство.

Одновременно бросились вверх, эхо шагов металось между каменными стенами, скакали тени и свет, создавая жуткое ощущение, что на нас со всех сторон кидаются духи бездны.

Вспомнив своё ночное приключение, остановился.

Потом побежал дальше:

– Дух бездны! Дух бездны!

Министр развернулся, вскидывая руку, на кончиках его пальцев затрепетало чёрное пламя. Я столкнулся с ледяным опасным взглядом и замахал рукой:

– Нет-нет, не здесь. Ночью. Этой ночью, когда я засеивал магоеда у Сомсамычевых, этот дом охранял дух бездны. Он ещё помог мне к Сомсамычевым залезть. Я тогда удивился, с чего это Какики нанял такую тварь. У Какики служил дух бездны?