Гостиная встретила нас привычной мрачностью. Диваны, обитые тёмно-зелёной тканью, хвастались пыльным покрывалом на спинках и подлокотниках, окна плохо пропускали свет из-за того, что их давно не мыли, а камин был настолько запачкан сажей, что становилось ясно – его не чистили уже очень давно.

Побродив по замку, мы вышли на задний двор. Я надеялась, что, хотя бы императорский сад порадует глаз, но ошиблась. Культурные растения заросли сорняками, плитка местами крошилась, и сквозь неё пробивалась густая трава, заставляя внимательно смотреть под ноги. Сухие кустарники и деревья были увиты дикими лианами, а фонтанчик в центре парка превратился в заросшее тиной болотце и исходил такой вонью, что хотелось побыстрее уйти.

Вопросов Миране я не задавала, понимая, что это будет бестактно. Негоже мне лезть в дела императора, не имея на то никаких прав.

Присев на каменную скамеечку подальше от фонтана, устремила взгляд вдаль, где в розовом мареве тонули контуры парящих островов. Вид был просто потрясающим. Закатное солнце облизывало башни замка, оставляя на них красноватые блики, и подсвечивало пушистые облака, растекающиеся по краям пурпурным молоком, укрывающим парящие земли мягким одеялом.

Из воспоминаний Эберми знала, что каждый остров являлся особой заповедной зоной со своей флорой и фауной, которые больше нельзя было встретить нигде. По приданиям там обитали диковинные звери, птицы и растения. Но никто, кроме императорской семьи, доподлинно не знал о природе островов. Во всяком случае, ходили именно такие слухи. На праздник смены года открывался всего один из них, остальные же хранили свои секреты.

Вот бы посмотреть, что скрывают парящие острова! Интересно, жена императора имеет право на посещение заповедника? Ей становится доступен любой уголок парящих земель?

Претенденток разбудили чуть свет и велели собираться на второе испытание. Меня привели в порядок, надели изысканное платье, и я отправилась к дверям, ведущим в уже знакомый зал. Сегодня полагалось блеснуть талантами, поэтому рядом со мной стоял слуга, держа перед собой коробку с тортом. Я заранее проверила, как десерт пережил поездку во дворец и с облегчением поняла, что ни один цветочек не пострадал.

- Эберми Лабрюз! – провозгласил распорядитель, открывая передо мной дверь. Конкурентки переглянулись, услышав скандально известное имя. Да-да, я – та девица, что пыталась отравиться, а главное, теперь это известно императору, что катастрофически снижает мои шансы на победу. Какому мужчине захочется связывать жизнь с истеричной бабой, да ещё так отчаянно не желающей видеть его в качестве мужа? Правильно, никакому.

Со мной в зал вошёл слуга, неся коробку.

- Ваше Величество, - поклонилась, радуясь тому, что здесь не приняты витиеватые приветствия с реверансами. – По заданию я должна вас удивить своим талантом.

Ярхорн молчал. Он опёрся на подлокотник трона и внимательно смотрел на меня. Сегодня я могла хорошо разглядеть его, потому как стояла всего в паре метров от императора. Да, у мужчины не было правой руки по локоть, от линии волос, через лоб, глаз и щёку тянулся по левой стороне белый шрам, придающий, на мой взгляд, изюминку и без того великолепной внешности. Из-под опущенных ресниц я рассматривала императора. Платинового цвета волосы небрежно зачёсаны назад, открывая взору высокий лоб, перечёркнутый двумя неглубокими морщинками. Серые, похожие на грозовое небо глаза, обрамлены густыми, чёрными ресницами. К слову, брови тоже очень тёмные, невзирая на светлый оттенок волос. А губы, а подбородок!.. В книгах такую внешность описывают восторженными эпитетами: властный, волевой, чувственные и прочими. Да, Ярхорн по земным меркам был настоящим красавцем.