Мачеха притворно сокрушалась.

– И приказывала запирать башню, не пускала их на верхние этажи, заколачивала окна… – продолжала она издевательским тоном. – Но они все как один!

Ну конечно! Я прямо поверила, что они все стадом, как лемминги, падали с обрыва.

– Вот, мы уже приехали! – усмехнулась мачеха.

Я смотрела на красивое поместье, которое пряталось в тени лип и акаций. Окна были целыми, но фасад немного потрескался. Сад зарос, статуи и фонтаны тоже покрылись зеленой маскировочной сеткой. У одной статуи отвалилась голова! Давно не стриженые кусты разрослись почти до окон первого этажа. Возле дома стояли кареты соседей.

– Вот твой новый дом, – усмехнулась мачеха, пока лакей открывал дверь и помогал ей спуститься. – Долго же он стоял пустой! По нему видно!

Грязные окна смотрели на меня весьма удивленно.

– Сразу видно, что в доме нет хозяйки! – вздохнула мачеха, когда лакей помогал мне сойти с подножки.

Лакей бросился стучаться в двери, а их не сразу, но открыл слуга.

– Прошу, – произнес он, лениво глядя на нас.

– Проводите невесту в покои, а то она очень переживает. А я хочу поговорить с генералом по поводу приданого и документов, – заметила мачеха, доставая из рукава свиток.

Меня повели в комнату, а я краем глаза увидела на роскошной лестнице силуэт в желтом платье.

Лестница была пыльной. Везде был такой слой пыли, что хотелось чихать. Дверь комнаты скрипнула, а меня пригласили внутрь. Здесь все выглядело так, словно скучало по генеральной уборке.

Пыльные старинные портреты, подернутые вуалью паутины, смотрели на меня равнодушно. При виде одного портрета в душе что-то зашевелилось.

– Венсан Уолтон, – прочитала я на пыльном шильдике, глядя на молодого красивого мужчину в коричневом камзоле.

Лицо у него было действительно красивым. Глаза грустные-грустные, как у бассета. Карие, большие, они смотрели с какой-то семейной поволокой. Не то отрешенно, не то равнодушно. Волосы у него были длинные, на красивых губах – полуулыбка. Теперь я понимаю, почему Эмилия влюбилась!

– Значит, он тебе нравится, – усмехнулась я, чувствуя, как дрогнуло сердце. – Ну что ж, неплохой выбор, если брать в расчет генерала.

Я услышала шаги за дверью. Дверь скрипнула, а я повернулась к ней. В комнату вошла белокурая девица в том самом желтом платье. По сравнению с моим платьем, ее платье казалось верхом роскоши. Что она тут же подчеркнула, расправляя кружево.

– Значит, ты невеста? – усмехнулась она, разглядывая меня.

Я не знаю, что она там собиралась рассмотреть под вуалью, но ее пристальный взгляд пытался заглянуть под нее.

– Ну что ж! Поздравляю! Он женился на тебе ради твоего приданого, которое отойдет нашему с ним ребенку!

Что-то я не поняла про ребенка?

Я видела ее аппетитную фигурку, румяные щечки, улыбку на красивых губах и огромные ясные глаза.

Мне было совершенно безразлично, как зовут эту грелку.

Быть может, влюбись я с первого взгляда, я была бы изумлена, ошарашена, шокирована. Быть может, даже разревелась бы от женской обиды.

Но король в своем указе ничего не говорил о том, обязана я истреблять любовниц или пусть так бегают.

Я была относительно спокойна, но ровно до тех пор, пока речь не заходит о моих нервно нажитых деньгах!

И этот факт показался мне возмутительным!

Тут и так есть кристально честный способ лишить девицу всего…

Для этого нужны подвешенный язык, немного шарма, чуточку таинственности и вуаля! Вы у алтаря, а дело в шляпе. Можно спокойно проигрывать приданое. Больше чем мышь на крупу никто на тебя дуться не будет. Максимум – отлучат от супружеской постели и хлопнут перед носом дверью. Но в таком случае в карты можно проиграть еще и жену. И некоторые жены даже спасибо скажут!