– Теперь он приехал официально, – с нажимом произнесла сестра. – Его разместили в покоях нашего покойного брата. Лучшие покои в замке, если не говорить о спальне отца или матери.

– Хранитель Теней – один из трех правителей Севера, – я пожала плечами, – логично разместить его в лучшей комнате.

– Он жуткий, – Риетта опустилась на низенькую софу. – Ты же знаешь, я ухватила от матери крошку эмпатического дара. Он холодный, как будто скованный морозом. Как будто и не человек вовсе.

– Может, ты просто перенервничала? – предположила я. – Все же прости, но ты ухватила именно крошку таланта квэнни Даллеро-Нортон.

Анриетта вспыхнула, сердито засопела, но тут же выдохнула:

– Не знаю. Не знаю. Сегодня я ночую у тебя.

– Если отец позволит, то я смогу навестить тебя, – улыбнулась я. – Через пару лет. Даже Хранительницы Знаний имеют право путешествовать.

Сестра криво улыбнулась и кивнула. А после маленький ураганчик смел меня с подоконника и дотолкал до замковой кухни. Ну конечно. Шоколадное печенье.

– Вот чего мне будет не хватать, – вздохнула Ри и запила печенье молоком. – Замковая кухня, сестра, печенье и молоко. Тепло и тихо. Так больно все это потерять.

– Почему потерять? – удивилась я.

– Потому что, – неожиданно серьезно посмотрела на меня сестра. – Потому что потерять. Я эгоистка, Лиарет. Страшная эгоистка. Не такая жертвенная, как ты.

– Жертвенная? – оторопела я.

– Я бы перетрогала всех людей в Онхельстере, – буркнула Риетта. – Отец держится за свои тайны, а платить за это – нам. В столице производство Хранительниц Знаний поставлено на поток. Каждая из них отрабатывает десять-пятнадцать лет – и все, уходит в новую счастливую жизнь. С круглым счетом в банке и собственным домиком в провинции. А то и в столице. И все, все на добровольных началах.

– Это уже ничего не значит, – покачала я головой.

– Твоя Наставница ничего не видела, кроме Онхельстера, – продолжала гнуть свою линию Риетта. – Она кормила собой проклятые книги… Сколько? Ей было двадцать, как и тебе. А сейчас ей уже восемьдесят. И она похожа на старую развалину. Маги живут до двухсот-трехсот лет, а она протянет еще лет пять-десять.

– Хватит!

Анриетта кивнула и взяла последнее печенье:

– Ты и сама понимаешь все то, о чем я сейчас сказала. Но хватит так хватит, я не хочу ссориться с тобой. Идем к тебе? Знаешь, я бы хотела, чтобы ты помогла расчесать мне волосы. А потом я бы расчесала тебя.

– Да, и выдернула бы половину моего богатства, – фыркнула я. – У тебя собственную кошку не получилось вычесать!

– Она сопротивлялась, – пожала плечами Ри. – Ты знаешь, что я тебя люблю?

От такого резкого перехода мне даже подурнело:

– И я тебя люблю, мышка. С чего вдруг такие глупости?

– Просто так. – Она пожала плечами. – Хочу, чтобы ты знала.

Вернувшись в мою комнату, мы удобно устроились на постели. И до самого позднего вечера просто болтали ни о чем. И только за час до заката Ри тихо спросила:

– А если бы я захотела сбежать, ты бы помогла мне?

Мне стало страшно, но…

– Да. Я бы помогла.

– Тогда клянись молчать девять раз по девять дней, – хрипло выдохнула Анриетта.

– Я никогда не предам тебя, – серьезно сказала я. – Но если тебе так проще…

Подняв руку, я выдернула из косы один волосок и, намотав его на запястье, произнесла:

– Анриетта Даллеро, я клянусь сохранить в тайне все, что ты мне скажешь. Клянусь молчать девять раз по девять дней.

Волос раскалился и, сверкнув золотом, исчез. А на моей руке появился тонкий шрам. Теперь он исчезнет лишь через восемьдесят один день.

– Я сделаю нам чай. – Риетта вылезла из-под теплого одеяла. – Это тяжелый разговор.