- Ты что…творишь? – схватил за волосы, заставляя выгнуться, запрокинув голову. Смотрит то на меня, то на дорогу. Превозмогая боль, надавливая всем телом на его каменный член, резким трением промежностью о жесткие штаны, натянутые вставшей плотью, сотрясаясь от желания.

- Хочу…тебя, - выдохнула ему в губы и потянула за ремень, расстегивая ширинку, обхватывая член пальцами. Хан резко крутанул руля влево, сворачивая на обочину, а машина несется между кустов, срывая ветки, по высокой траве куда-то в лесопосадку.

- Ты пожалеешь об этом, - задыхаясь, сжимая мои волосы, лихорадочно расстегивая штаны и высвобождая член, - пожалеешь! Я тебя порву!

- Пожалею, порвииии…- согласно кивая и вместе с ним обхватывая мощную плоть и направляя в себя, готовая к адской боли, к неприятным ощущениям…но вместо этого головка мягко проскальзывает внутрь, сильно натягивая мокрые стенки влагалища и я сама со всей дури насаживаюсь на него, до упора, ощущая его так, будто сливаюсь с ним в одно целое. Насаженная настолько плотно, что каждой складочкой ощущаю изгибы его плоти. Прижимаясь взбухшим бугорком прямо к твердому основанию члена и чувствуя, как жесткие мужские волосы щекочут обнаженную от растяжения чувствительную бусинку. Боже…если он тронет меня там я разорвусь на куски, я умру….и это не боль. Это то самое, невыносимо сладкое. То самое «хорошо» только острее, ярче, ядовитей.  

Качнулась, потираясь бугорком об горячую кожу там, где пульсирует изогнутая, узловатая вена, заставив Хана прогнуться в спине и с диким рыком застонать, впиваясь мне в бедра. От одного вида выгнутой мужской шеи, дергающегося кадыка и искаженного в стоне рта, меня накрывает невыносимым возбуждением, дьявольским азартом. Его контроль у меня в руках и страх испаряется с моим первым стоном, когда я, подавшись вперед, впиваясь в его плечи приподнимаясь насаживаюсь на него снова. Внутри, как кругами расходится сумасшествие. Оно вибрирует в каждой мышце, в каждом нервном окончании внутри. От жесткого трения тело простреливает искрами.

Выбросил руку вперед, сжал мою шею.

- Стоять! – хрипло, срывающимся голосом, тяжело дыша смотрит на меня, не двигаясь, застыв, похожий на камень, на статую, высеченную из камня. Вены пульсируют и капли пота покрыли все его лицо хрустальной сеткой. Его грудная клетка вздымается и опадает с такой скоростью, что кажется он только что бежал несколько километров. Опустил взгляд на мои вздыбленные, твердые соски, на живот и вниз, туда, где его тело вбилось в мое и в этот момент я слегка приподнялась с тихим стоном, опускаясь обратно.

- Бляяяяяядь! – вырвалось у него, глаза закатились, и он больно впился в мои ребра, приподнял и силой насадил на себя, бешено, быстро, грубо, содрогаясь в конвульсиях, выстреливая внутри меня спермой так сильно, что я ощущаю это биение стенками лона и сильную пульсацию каменной плоти внутри. Он настолько огромен, что подергивание вены задевает меня все сильнее и глядя на искаженное в оргазме мужское лицо я чувствую, как мое собственное тело застывает на долю секунды, чтобы вздернуться в самом ослепительно-неожиданном удовольствии, жадно стискивая его член бешено сокращающейся плотью, оглушенная этим диким экстазом, чувствую, как его руки сдавили мои плечи, привлекая к себе, толкаясь внутри, продлевая мою агонию. Он ругается на монгольском хрипло, перебивчиво, стискивая меня до хруста, прижимая к своей груди, впиваясь пальцами в волосы. А меня все еще бьет в экстазе и облегчение…как после сумасшедшей жажды.