На это она, наконец, открывает глаза и смотрит на меня с любопытством, смешанным с нерешительностью.

– Перестань так корчиться от стыда, жена. Я голый перед тобой в той же степени, что и ты передо мной. И поверь мне, когда я говорю, что вряд ли буду когда-нибудь так же терпелив с тобой, как сегодня. Во мне нет ничего деликатного. Я люблю прямоту и терпеть не могу ужимки. Я буду трахать тебя в любое время суток, когда мне только захочется. Это не будет в темноте и под одеялом. Я буду смотреть на тебя, буду трогать и делать много таких вещей, которые ты и представить себе не можешь. Тебе придется сосать мой член и подставлять пизду по первому требованию. Однако, сегодня, у тебя есть выбор: или ты расслабишься и сделаешь свой первый раз терпимым, или я просто войду в тебя неподготовленную прямо сейчас, несмотря на твою боль и сопротивление, а потом ты еще несколько дней будешь ходить, чувствуя эту боль и вполне вероятно, истекая кровью.

– Я не хочу боли, – шепчет она, глядя на меня наполненными слезами глазами. – Я просто… стесняюсь.

– Стесняешься, – не могу сдержать ухмылку. Черт, чувствую себя лектором перед учеником! Вот почему я раньше избегал робких девиц! Одни проблемы от них. – Стесняйся на здоровье, только не мешай мне трогать себя, поняла? Не зажимайся, расслабь мышцы. Если сможешь, то даже получишь удовольствие. Тебе ведь понравилось, когда я тебя целовал?

Она ожидаемо не отвечает, так что я склоняюсь над ней, опираясь на локоть, чтобы не раздавить хрупкое тело, и снова вернув пальцы на ее лобок, медленно двигаюсь ниже, пока отвлекаю ее, целуя в эти, пиздец какие вкусные, губы, на этот раз пытающиеся ответить взаимностью.