На его щеках появились ямочки, совсем как у Валидола. Глаза тоже были синими, но из-за светлых ресниц и бровей казались не такими яркими, как у моего мужа. Волосы, выгоревшие на концах до белизны, он носил распущенными, и они слегка завивались. Красивый. Молодой. Пожалуй, более утонченный, чем Валд: мягкая линия губ, пухлых и нежных, как у девушки, приятная открытая улыбка, гибкое, стройное тело — ростом он был лишь немногим выше меня, но бицепсы под синей, в цвет глаз, рубашкой заметно бугрились.

Мы гуляли по внутреннему дворику пирамиды, среди буйной зелени, где по аккуратным дорожкам важно ходили яркие птицы, названия которых я не знала, а на скамейках в тени отдыхали беременные женщины. Их почему-то в замке было очень много. А может, мне так казалось после строгих квот на деторождение, принятых на Обители-три. Наша семья с тремя детьми была скорее исключением. За рождение брата родителям пришлось уплатить налог, который покрыл бы стоимость новой машины. Когда-то, еще до начала войны, я тоже мечтала о семье. Вернее, оно само как-то думалось — что так и будет. Муж, дети, спокойное счастье. Кто-то близкий рядом. Тот, о ком можно заботиться. Те, кому нужна моя любовь. После смерти Риты и родителей Кир превратился в ежика, сворачивающегося в колючий клубок, как только протянешь к нему руку. Брат оттаял лишь в последние годы, когда поступил в военное училище. Наверное, там он нашел для себя какое-то подобие семьи. Кир приезжал ко мне на каникулы — в квартиру, которую нам, как беженцам, выделил космосоюз, и иногда нам было весело вместе. Но тени погибших родных всегда стояли рядом.

Я пыталась встречаться с парнями и пару раз даже была в отношениях, но как-то не сложилось. Может, из-за моей наивной влюбленности во Влада Увейро, а может, мне просто было некогда — я училась и работала, чтобы обеспечить себя и Кира. В космосоюзе грянул кризис, цены взлетели, и экспедиция на «Арго» подвернулась очень кстати — там давали аванс восемьдесят процентов от двухлетнего заработка. Хватило, чтобы обеспечить брата на время моего отсутствия и отложить про запас на все его обучение.

Магнус прошептал что-то мне на ухо, и я вздрогнула, возвращаясь в реальность.

— Что? — переспросила я.

— Со мной тебе было бы лучше, — повторил он и провел пальцем по внутренней стороне моей ладони. — В твоих прекрасных глазах горечь и печаль, Валд не сделал тебя счастливой. Он не способен понять, какая особенная девушка ему досталась. А я бы обращался с тобой как с редким сокровищем.

— Спрятал бы в сундук и никому не показывал? — уточнила я.

Магнус на мгновение смешался, а я прикусила язык. Пылкий романтичный юноша, незачем его шпынять.

— Я бы не позволил гнать свою будущую жену голой через храм, — резко сказал он.

Вряд ли Валидол знал, что церемония будет такой. Он явно был зол тогда.

— А что на верху башни? — спросила я, щурясь и глядя в небо.

— Шар богини, — ответил Магнус. — Хочешь посмотреть на него вблизи? Туда никого не пускают, но я могу тебя провести.

Шар походил на огромный бриллиант и сейчас сверкал так, что глазам было больно. Он держался на верху пирамиды на блестящих белых опорах, и на них я бы тоже взглянула. Снова олимпиум? Интересно, где останки настоящего Ковчега? Суда по карте, которую я успела увидеть на «Арго», Ковчег упал во внутреннее море неподалеку от места, куда меня забросили. Должно было что-то остаться, или же варвары растащили его по кускам?

Магнус глянул поверх моего плеча и, взяв меня за локоть, быстро потянул по дорожке, сворачивающей за кусты.