— Мам, можно поаккуратнее? — попросил он.

— Вот и я об этом думаю, — сказала она, скребя лезвием бритвы так сильно, будто намереваясь снять с Валда скальп. — Аккуратнее, медленнее, нежнее. Ты ведь знаешь все эти слова?

Валд угрюмо уставился на праздничные столы, за которыми пили самые крепкие гости. Остальные валялись под лавками, кто-то тискал девку прямо в углу, кажется Магнус. Отец ушел. Он стал быстро уставать.

За столом рядом с ними никого не было. Мать специально отвела его в дальний конец зала, якобы для того, чтобы при церемониальной стрижке волосы не попали в еду, а на самом деле — пропесочить ему мозги.

— Я ведь просила тебя быть ласковее, — Инфинита дернула его за оставшиеся волосы.

— Я пытался!

— Пытался? Пытался?! — Инфинита, быстро оглядевшись, отвесила ему подзатыльник. — Девочка в истерике!

— Да я ее и пальцем не тронул! — возмутился Валд. — Вернее, только пальцами и потрогал, — добавил он тише.

— В смысле? — встряла Энтропия, которая заметала остриженные волосы. — А кровь откуда?

Простыню, которой Влад по дороге в зал вытер нос досуха, расстелили на один из столов. Женщины успели поохать и пожалеть новобрачную, а самые проницательные — предсказать по форме пятен троих детей и счастье в доме. Теперь за этим столом пили Ампер и толстый Буй, физиономии которых были расцвечены свежими синяками.

— Это моя кровь, — признался Валд и ослабил пальцем завязку накидки, впившуюся в шею.

Инфинита охнула и быстро сказала:

— Об этом никто не должен знать. Энтропия, тебя это особенно касается. Держи язык за зубами.

Энни кивнула, но глаза ее загорелись от любопытства.

— Так что произошло-то?

— Сам не понимаю. Она была такая горячая, открытая, — сказал Влад. — А потом ее как переклинило, отбиваться начала. Ну я и не стал...

— Ты все правильно сделал, — сказала Инфинита и, ласково погладив Валда по голове, чмокнула в бритый висок. — Прости, я погорячилась. Но когда я увидела ее, такую несчастную, взъерошенную, всю в слезах…

— Она плачет? — уныло спросил он.

Инфинита вздохнула, аккуратно заплетая ему косу.

— Ты пойди к ней, поговори. Убеди, что не желаешь зла.

— Ладно, — проворчал Валд.

— Девочка так стойко прошла старый обряд. Наверное, держалась до последнего, а потом вот сорвалась. Дай ей время.

Валд молча кивнул. Инфинита улыбнулась и погладила его по плечу, стряхнув стриженые волосы.

— Священник, что с ней прибыл, передал письмо. Твой отец уже прочел его.

Она вынула из кармана платья мятый конверт и отдала Валду. Потом затянула косу синим шнурком и, легонько за нее дернув, промокнула бритые виски полотенцем и сняла с сына накидку. Энтропия быстро замела волосы на совок, просеменила к камину и смахнула их в огонь.

— Сын, ты теперь несешь ответственность за Эврику, — сказала Инфинита, наблюдая за действиями Энни. — И за мир между экипажами.

— Я понимаю. Вообще-то она мне даже понравилась, — он ухмыльнулся и потрогал свой слегка опухший нос.

— Вот и славно! — обрадовалась Инфинита. — Я займусь гостями, а ты не задерживайся, иди к ней.

Когда мать и тетка оставили его в покое, Валд открыл конверт и достал письмо. Быстро пробежавшись глазами по длинным приветственным оборотам, он тихо, но с выражением прочел:

— Вручаю вам драгоценный дар — мою дочь Эврику. Ее нежная прелесть успокаивает сердце, в милых очах смирение и покорность, а ласковые руки созданы для утешения детей. Кроткая голубка выпорхнула из отчего гнезда, так пусть ваша Обитель станет ее новым домом… — фыркнув, он потрогал языком слегка шатающийся зуб. — Кроткая голубка… Смирение и покорность… Алистер, сволочь, врет как дышит!