Останавливаюсь неподалеку и, склонив голову к плечу, смотрю на Антона. Он, надев белоснежный смокинг, очень отличается от своих собеседников, которые мало того, что ниже ростом, так еще с седыми волосами и во всем черном. Антон широко улыбается, при этом крутит в руке рокс с янтарной жидкостью. Он ведет дружескую беседу и… не замечает меня. Странно, что нигде не видно его отца. Антон — его полная копия не только внешностью, но и характером. Вот только Александр Петрович никогда меня не жаловал, в отличие от сына. Хотя… Антон тоже меня ни во что не ставил. Так что не особо они и отличаются в отношении ко мне

Вспоминаю все годы унижения. Запреты, контроль, манипуляции. В груди закипает ненависть. Сегодняшняя выходка с платьем стала последней каплей. Он должен поплатиться. План в голове появляется моментально, и я с коварной улыбкой широкими шагами преодолеваю расстояние, разделяющего нас.

— Ми-и-и-и-илый, — бросаюсь Антону на шею. — Я тебя так долго искала и вот нашла, — от сладости моего голоса самой становится противно.

Антон превращается в статую, а я вместо того, чтобы отстраниться, сильнее прижимаюсь к нему. Становлюсь на носочки и звонко чмокаю его в щеку, стараясь преодолеть рвотные позывы.

Антон тут же оживает. Размыкает мои руки и отталкивает меня. Если бы каблуки оказались чуть выше, я бы точно распласталась на полу. А так лишь чуть-чуть подворачиваю ногу и спустя пару секунд стою прямо.

— За что ты так со мной? — строю невинные глазки, изо всех сил изображая обиду. — Мы же о другом договаривались, — оглядываюсь на мужчин, с которыми Антон разговаривал. — Он хотел себе достойную спутницу на этот вечер и позаботился о том, чтобы она у него была. Если вы понимаете, о чем я.

— Хватит! — рев Антона слышен всем вокруг, да еще и музыка очень вовремя затихает.

Я обычно сторонюсь постороннего внимания. Но на этот раз радуюсь ему. Все люди, стоящие неподалеку, замолкают и смотрят на нас. Я же подмигиваю одному молодому блондинчику, стоящему неподалеку, который как раз поднимает глаза на мое лицо. В ответ ловлю похотливую улыбку и внутренне содрогаюсь.

— Антон Александрович, не могли бы вы решить проблему? — жесткость в голосе одного из собеседников моего бывшего ничем не прикрыта.

Антон окидывает меня презрительным, обещающим скорую расправу взглядом.

— Прошу прощения, — он хватает мое запястье и тащит к стене.

Я без вопросов следую за ним, но не забываю оглянуться и отправить воздушный поцелуй собеседникам Антона, которые следят за нашим уходом. Получив «мой подарок», они синхронно качают головами и перешептываются.

Антон открывает первую попавшуюся дверь и затаскивает меня в тусклый коридор. Тянет дальше и, кажется, знает куда идти. Потому что как только мы доходим до конца коридора, там оказывается еще одна дверь. Антон открывает и ее.

Именно в этот момент я понимаю, что попала. Пытаюсь вырвать руку из сжимающих ее пальцев. Но Антон не отпускает. Тащит меня внутрь темной комнаты. Хватаюсь за косяк. Антон резко дергает. Пальцы соскальзывают. Пару ногтей выбиваются в другую сторону. Шиплю от боли, которая тут же отходит на задний план, когда Антон толкает меня и отпускает…

Крик застревает в груди. Сердце останавливается. Я лечу в темноту. Выставляю руки перед собой, чтобы смягчить падение, но приземляюсь на что-то мягкое. У меня в животе словно узел развязывается, а по телу разливается облегчение. Только до тех пор, пока в комнате не загорается свет. Он режет глаза, и мне требуется время, чтобы привыкнуть к нему. Запах химикатов отдается горечью во рту. Коричневый диван подо мной обшарпан.