Хроники ничем не порадовали: только в парочке из них, особо древних, мельком упоминались гномка и вампирша. Причем, действительно, как и утверждал отец, те годы были отмечены войнами и неурожаем. И это высшие расы. Что же говорить о низшей?

         Уснул Альберт поздно, спал плохо, хотя снов не помнил, проснулся от света.

         Первые несколько секунд он с трудом соображал, что происходит. Светильники сами включиться не могли, он приказа не давал.

         - Тьма, - словечко послужило одновременно и руганью, и приказом. Ноль реакции. Свет продолжал ровно гореть.

         - Лоритноранос ронорторон лариноторос, - выругался Альберт.

         - Вряд ли поможет, - сообщил от двери знакомый голос. – Вставай и иди к жрице. Ты ее привез, тебе и успокаивать ее.

         Альберт заскрежетал зубами. Если эта…

         - Сын, - предостерегающий голос отца чувств не охладил, но в себя немного привел.

         - Я помню, папа. О жрицах следует отзываться с почтением, тем более об избранных, - проворчал Альберт, натягивая штаны.

         Свет сиял везде: во всех коридорах, на улице и, судя по обилию заспанных обитателей дворца по пути следования Альберта, во всех покоях. Ругань не помогала: больше всего на свете Альберт хотел придушить эту не особо одаренную жрицу, причем сделать это медленно, наслаждаясь ее агонией. Желание лишь возросло, когда он услышал недоуменное: «Я-то тут при чем? Я его не включала». И этот кристально честный взгляд зеленых глаз!

         - Идиотка, - на нервах сообщил он ей и мгновенно вздрогнул от ломоты во всем теле. Магия богов, защищавших Избранную, пока еще мягко напомнила, что оскорблений не потерпит.

         Кто такой Гугл, Альберт не знал, но его это и не интересовало: утром ожидался выматывавший душу совет старейшин, перед ним необходимо было выспаться. Поэтому дождавшись, когда свет за окном потухнет, Альберт поспешил вернуться в свою спальню.

3. Глава 3

Проснулась Вика от криков и шума в коридоре. Ночью она старательно уничтожила все, что оставалось на подносе, потом, с переполненным желудком, какое-то время не могла уснуть и сейчас встала с постели далеко не в лучшем настроении. Отчаянно зевая, она сначала долго вспоминала, что вчера произошло, затем, вновь отвлекшись на не желавшие утихать крики, попыталась найти тапки, не нашла, ругнулась под нос и пошлепала по коврам босыми ногами.

         За дверью ее ждала странная картина: три девушки, одетые в коричневую форму, пытались вытащить откуда-то типа паутины третью, в отличие от них обряженную в деревенский сарафан. Она упиралась, ругалась, кричала.

         - Какого лешего? – не выдержав какофонии, гаркнула Вика.

         Тихо стало сразу. Все четыре девушки обернулись на голос и застыли. У тех, что в форме, на лице появился настоящий ужас. А вот та, что в сарафане, заорала снова:

         - Ты! Сука! Это мое место! Я должна была стать жрицей! А ты! Ненавижу тебя, сволочь такая!

         Девчонку трясло, как в лихорадке, причем с каждым словом все сильнее, но она продолжала орать, словно умалишенная. Не выдержав, Вика сделала три шага по холодному полу и, размахнувшись, влепила истеричке пощечину. В коридоре снова стало тихо.

         - Уберите ее куда-нибудь подальше, - приказала Вика, повернулась и зашлепала в комнату.

         Закрыв дверь и удостоверившись, что больше криков не ожидается, она хотела было вернуться в кровать, но зацепилась взглядом за зеркало,  висевшее на стене, и вздрогнула: волосы всклокочены, будто у медузы Горгоны, глаза горят каким-то потусторонним огнем, щеки почему-то впали. В общем, не миленькая девушка, каковой Вика считала себя еще сутки назад, а самый настоящий зомби.