Личная месть, что я отказалась от роли его любовницы?

Я отвернулась, обводя слепым взглядом редеющую толпу. Никто не хотел быть соучастником расправы банды надо мной. И ни у кого не было такой суммы, чтобы перебить ставку.

Сердце ныло, горло сдавило болезненным спазмом. Где-то с края площади слышалось довольное хихиканье Марны Духлак. Я видела, как часть банды отошли от возвышения и  наблюдали за мужчиной, сделавшим ставку в десять тысяч. Определенно они желали его сопроводить до соседнего города и облегчить кошель от лишних монет.

Неподалеку я заметила шерифа Парта Бруса. Он тоже наблюдал за мужчиной и бандой. Ну хотя бы тут можно быть спокойной. Шериф не допустит такого вопиющего ограбления. А разбойники дадут повод к задержанию и казни.

Вот только мою участь это совершенно не меняло…

Я настороженно посмотрела в глаза отцу. Тот растерянно пожал плечами и попытался удержать оставшихся зрителей:

— Кто же перебьет двенадцать тысяч ради моей дочери-красавицы? — воззвал он.

— Сам и перебивай, — раздалось из толпы и оставшиеся горожане стали расходиться.

Все понимали, что в захудалом приграничном городке, давно миновавшем свои лучшие годы, таких денег ни у кого попросту нет.

Фланн Руад снова повернулся ко мне, жалостливо разглядывая, словно в последний раз.

Нет… Нет! Он просто не может отдать меня бандитам! Он же понимает, что живой из их лап я не вернусь!

— Что ж… Двенадцать тысяч — раз...

Господи, что за дикий мир! Почему все так несправедливо?

Я искала глазами кого угодно, кому можно было бы послать мысленную мольбу спасти меня. Я готова была отработать! Отрабатывать каждый день своей жизни в этом мире. Поломойкой, поварихой, счетоводом, прислуживать и даже ублажать! Что угодно, только не последняя ночь в горах, в руках грязных беспринципных разбойников.

— Двенадцать тысяч — два...

И словно на мой молчаливый призыв со стороны стоящих на окраине площади карет, вдруг вышел статный золотоволосый мужчина.

Оборотень.

Они сразу выделялись среди толпы.

— Девица девственна? — выкрикнул он, снова привлекая к нам внимание уже разошедшихся по  закуткам горожан.

Даже голос оборотня был повелительным. Истинный лэрд, гир. Только высокородные в этом мире носили приставку гир. Потерявшие дар оборачиваться понижались до гер. Это все мне пришлось заучить, чтобы ненароком не обидеть кого при обращении.

Вот только в нашем городке, где гиров совсем не осталось, а из геров был только Духлак, ошибиться сложно.

В гира Латагейна, спасшего меня при побеге и попадании в этот мир, никто не верил. Он оставался лэрдом-призраком даже после выкупа собственного имения.

— Девственна, как горный снег! — вскричал Фланн Руад, хватая меня за запястье и выдергивая из моих непрошенных мыслей. — Моя кровиночка! Берег пуще глаз своих!

— Даю за нее пятнадцать тысяч, — тряхнул гривой незнакомец, — но уезжаем сегодня же. Я тут проездом.

Я посмотрела на отца. Оборотень был из львов. А львы всегда жили в прайдах, где у мужчины было несколько жен.

— Это лучше, чем смерть, дочка, — тихо прошептал мне Фланн и уже в сторону оборотня добавил: — Пообещайте при свидетелях, дорогой лэрд, что женитесь на моей дочери.

— Как ее имя? — надменно спросил оборотень.

— Триса Руад, отменный бытовой маг!

Я незаметно дернула отца за рукав. Лучше бы промолчал об этом! Знает же, что дара я лишилась после побега. Точнее, никогда им и не обладала. Что, если лев из-за обмана отменит клятву и не женится на мне?

К сожалению, я не могла оценить весь масштаб катастрофы за наглый обман, но отец, спасая меня от бандитов, уже не думал о последствиях.