— Прости… Мне не приходилось их переставлять. Сейчас покажу, для чего это всё.

Я медленно выдохнула и коснулась пальцами клавиш. Ля, до-диез…

За что я люблю «реку», так это за понятность. Даже те, кто мало понимает в музыке, успевает различать ноты. Они легки и самостоятельны, но все вместе рассказывают целую историю. Спокойно и неспешно, позволяя привыкнуть.

Следующий такт, и беглое, вяло заигрывающее начало. Левая рука смещается на октаву ниже, делая музыку глубже и объёмнее. Я немного замедлилась, а потом снова набрала, выходя на маленькую вершину, чтобы опять скатиться.

Люди представляют разные образы, слушая музыку. Возможно, для Ливая это совсем не река, а птица, которая то борется с ветром, то ныряет под тень деревьев и рассекает крыльями солнечные лучи.

Правая рука смещается выше. Мне нравится, как звучат высокие октавы у рояля, будто колокольчики. Клавиши ходят плавно, и я с улыбкой перебираю аккорды чуть быстрее положенного. Ну и пусть.

Несколько повторений, музыка наполняет комнату объёмным, очень сочным эхом. Будто я в концертном зале. Становится так радостно, что в глазах собираются непрошенные слезинки.

Зажимаю соль-диез и си, поднимаю взгляд на мужа, как вдруг…

— Прекрати! — резкий, громкий голос Ливая бьёт по ушным перепонкам не хуже кувалды.

Я вздрагиваю.

Генерал разворачивается и быстрыми шагами, едва не бегом, уходит из зала. С грохотом захлопнув за собой двери, оставляет меня в тишине и одиночестве.

Вот и поиграли.

Я боялась пошевелиться почти минуту, а потом дыхание стало прерывистым.

Почему? Настолько плохо играю?

Смазала выступившие в уголках глаз слёзы.

В голове зазвучал едкий голос Игоря, когда он просил «не бряцать в его единственный выходной, потому что голова болит». Может, он был прав? Всё настолько плохо, раз человек, впервые слышащий музыку, убегает почти с криком?

М-да.

Похоже, на этом музыкальную карьеру лучше завершить и заняться чем-нибудь… не знаю… Можно пытаться убедить себя, что классика просто не его, но нет.

Сколько прошло времени, сказать сложно. Внезапно двери снова отворились, заставив меня вздрогнуть. В зал вернулся Ливай. Каждый шаг отражался гулким эхом по блестящему паркетному полу. Может, за топором ходил? Решил уничтожить рояль?

Я поднялась, не зная, чего ожидать.

— Прости. Я не должен был кричать, — его глаза странно, даже лихорадочно поблёскивали. Лицо бледное. — Что это за магия? Это музыка? Я не понимаю, — он опустил голову. — Не знаю, как реагировать. Со мной что-то не так.

— Тебе не понравилось? — тихо спросила я, и Ливай резко мотнул головой.

— Не понравилось. Точнее… нет. Понравилось. Я не знаю. Странно себя чувствую. Как будто был глухим, и вдруг у меня появился слух. Резко, без предупреждения, — он порывисто схватил меня за руку и положил на свою грудь. — Чувствуешь? Сердце взбесилось. Это твоя вина. Извини. Я... Подожди.

Господи, я сломала генерала. Кто теперь будет защищать граждан этого мира?

Надо было выбрать что-то простое. Кузнечика или собачий вальс. Нет, решила прыгать в сложности.

— Прости меня, — я вымученно улыбнулась и обняла его.

Ливай вздрогнул и, кажется, опять перестал дышать.

— Хотела отблагодарить, но перестаралась. С тобой всё хорошо. Музыка заставляет чувствовать. Смеяться, плакать. Иногда она объясняет то, что не получается сказать словами, — я погладила его по спине.

— Чувствовать, — повторил Ливай. — Но я не могу, нельзя, — его грудь медленно поднялась и опустилась под моей ладонью, обозначая тяжёлый вздох. — Потом будет сложнее. Ты проявляешь жестокость.