— Тут не сильно глубоко. По пояс, не больше, — бодро сообщил он, перехватив мой озабоченный взгляд. — Не утопнуть.

Я скептически оглядела Ислэ, с трудом удержав при себе замечание о страшной разнице в нашем росте.

Несмотря на первое впечатление, эва оказался наивным, но наблюдательным. И взгляд мой он заметил и даже правильно его понял.

— Я эти лужи в последний раз в детстве мерял, — с улыбкой сказал он, — когда в два раза меньше был.

— Безопасно тут, — поддакнула Агнэ, уже куда-то стремящаяся и что-то высматривающая.

— Ты-то откуда знаешь? — безнадежно спросила я, подозревая, какой будет ответ.

— Я тут уже три раза проваливалась, — просто ответила она. — Первый раз чуть не обделалась со страху.

— Агнэ! — одернула ее я, сама себе напоминая свою няньку. Отвратительное ощущение. — Воспитанной девушке не пристало так выражаться.

Выразительно закатив глаза, она позволила мне самой осознать, как смешно это звучит. Воспитанной девушке многое из того, что нравилось Агнэ, не пристало делать. Но царевну это не останавливало.

Не удовлетворившись сомнительным болотом, Агнэ повела нас дальше, к застоявшемуся небольшому озеру. Чем ближе мы подходили, тем меньше мне нравилась эта затея.

Откуда-то появилась черная вода, почти не прикрытая тиной. Тропа, широкая и вроде как надежная, резко оборвалась, будто в насмешку оставив нам сомнительного вида кочки. Соскользнув с одной такой, я по колено ушла под воду, сопроводив свое падение запоздалым визгом.

— Это не топь, всего лишь моховые болота, они неопасны. Правда. — Успокаивающе улыбаясь,  Ислэ помог мне взобраться на неверную кочку.

— Моховое болото? — хрипло переспросила я.

— Это все озеро, — пояснила Агнэ, — оно в болото превращается… Сэн говорит, уже лет двадцать как превращается. Там нечисть завелась.

Прогулка вышла недолгой, но изматывающей, и, когда мы уже вышли наконец к болоту, я хотела лишь одного — вернуться обратно в поселение. В дом царя, в свою комнату, снять мокрые сапоги и забраться с головой под одеяло. И проспать пару лет. После целого дня занятий и сложного разговора с Ксэнаром я чувствовала себя уставшей и старой. Непонятно когда потерявшей интерес к приключениям.

И пока Агнэ пугала живность среди тонкой редкой травы, казалось, с трудом пробивавшейся сквозь мох, я сидела на поваленном дереве, не думая о том, что на штанах обязательно останутся зеленые разводы. Ислэ стоял за моим плечом, вежливо отказавшись от предложения присесть.

Создавалось впечатление, что лишь на меня давили эти низкие тучи, затянувшие небо до самого горизонта… Впрочем, может, так оно и было.

Царевна самоотверженно ловила местных лягушек, внешне напоминавших прыгающий лишайник с глазками, и приносила мне на суд. Мы исправно искали Бьено друга среди его молчаливых, казалось, раздувшихся от влаги собратьев.

Ни одна пойманная Агнэ морда не желала признаваться, что умеет говорить, но девочка не сдавалась. Ее не смог остановить ни легкий дождь, истративший себя буквально за несколько минут, ни налетавший порывами злой ветер, ни даже два десятка неудач и мокрые ноги.

Забыла о своей охоте она, лишь когда над озером раздался дребезжащий странный звук.

— Лягушки запели! — радостно и громко сказала Агнэ, повернувшись ко мне. Потом прислушалась, нахмурилась и добавила: — Странно они как-то поют.

— Они не поют, — хрипло ответил Ислэ, понявший все первым. — Они кричат.

Не успел он договорить, как на другом краю озера, в одно мгновение выступив из-за деревьев, показалось несколько изломанных тощих фигур. Непропорционально длинные худые руки почти доставали до мха, безобразные головы с большими вороньими клювами лениво крутились, будто разыскивая что-то.