Сунил был умным. Нет, не так — супер-умным, при этом он никогда и ни перед кем не кичился знаниями. Зато я в любой момент могла подойти к нему с любым техническим вопросом и вместо исправления закорючки в коде, он читал мне лекцию, после которой я, вооруженная новыми знаниями, справлялась с задачей сама. Наши фирмы не конкурировали, и все равно Сунил щепетильно относился к коммерческой тайне. Если Рэй Брэдбери, по его словам, получил образование в библиотеке, то вторую степень я получила дома при участии личного профессора. Но это опять же не было главным в наших отношениях…

Сунил любил работу — не деньги, которые она приносила, а именно профессиональные успехи. Пусть только благодаря им он получал желаемый комфорт бытия, но именно процесс творчества стоял во главе угла. Пусть лирики и не согласятся, но технари тоже творят. Даже круче — созидают, особенно в мировой столице технологий. Я чувствовала себя муравьишкой, с утра до вечера несущей в муравейник свою тростинку, тогда как Сунил ходил исключительно по краю — разрабатывал абсолютно новые технологии. Ничто не ново под луной, кроме… Высоких технологий двадцать первого века. Но это опять не суть…

С ним было интересно — каждую минуту. Сунил безусловно был трудоголиком, но не интровертом. Он заканчивал работу и выходил из комнаты. С ним я увидела новый мир и сохранила прежний: друзей, увлечения, привычки в еде. Эти миры не особо пересекались, потому что Сунил без всяких разговоров отпускал меня одну на всякие русские тусовки, в которые не желал вливаться. Он не учил меня, как воспитывать сына, как тратить деньги, как строить профессиональную карьеру. Мне было двадцать шесть, уже состоявшийся человек, чьи интересы не обязаны соответствовать желаниям мужчины на все сто процентов. Единственное, на чем он настаивал в нашей семейной жизни, так это не брать никаких кредитов. Дети не так сильно удерживают людей вместе, как огромные ссуды, рассчитанные на тридцать лет.

Конечно же, я не выходила за него замуж, чтобы развестись, но развод даже в самых счастливых семьях случается довольно часто. Общего у нас было всего три вещи и только одна из них одушевленная: дочь, остальные — постель и совместный отпуск. Счета, на которые поступала зарплата, у нас оставались разные на протяжении всего брака и по соглашению сторон при разводе каждый остался со своим заработанным. Играть по американским правилам, где все пополам плюс содержание супруга с меньшим доходом, мы не захотели и составили свой личный брачный договор, поэтому развод прошел без сучка и без задоринки: так же спокойно, как и свадьба. Никаких сантиментов, кроме усталости, я не испытала. Сунил принял решение развестись так же быстро, как и жениться — это я долго прокручивала в голове сценарии совместного бытия и одинокой старости. За деньги счастье не купишь, нет, но купишь комфорт для тела. А как быть с душой, как? Новой работой, новым мужчиной, новым местом жительства? Вопрос сложный, но я еще ни на минуту не пожалела, что развелась.

Перед сном я говорила с Алексом. Сын сообщил, что звонил Сунил узнать, как у него дела. Про меня не спрашивал. И правильно: про меня он может спросить у меня самой, что и делает — раз в месяц где-то.

— Я не сказал ему, что ты в России. Чтобы не нервничал…

Не знаю, чего сам Алекс нервничает. У меня все хорошо, кроме джетлэга, но и тот пройдет сегодня-завтра — высплюсь наконец и перестану бередить старый пепел в душе. Зола остыла, ею теперь грядки новой жизни удобрить надо, чтобы накопленный опыт дал хорошие всходы.