Так вот с Вероникой они познакомились на дне рождения общих знакомых. Он был уже совсем взрослым парнем, а Нике было всего семнадцать лет. Она приехала из другого города к подруге на пару дней и вот — вот должна была уезжать. Всю ночь они целовались, спрятавшись от посторонних глаз в какой-то кладовке, и ему казалось тогда, что он влюбился. И когда она уезжала, то Артур божился, что будет ее ждать… но уже на следующий день нашел себе новую подружку. И еще на целых два года совсем забыл про Веронику.

- Я… можно я поднимусь наверх? – из воспоминаний его вывел тихий голос Ники.

Он удивился и мягко ответил:

- А? Да, зачем спрашиваешь? Иди, конечно.

И уже вдогонку крикнул:

 - Второй этаж. Спальня первая по коридору направо. Можешь пока душ принять и переодевайся. Я позову, как ужин будет готов.

Сам же прошел на кухню и принялся распаковывать продукты.

- Где эти чертовы кухарки?! - выругался сквозь зубы, совсем забыв, что сам же всех уволил, а новые должны прийти только завтра.

Можно было бы, конечно, организовать доставку из ресторана, но Артур в принципе и сам любил готовить под настроение, и ему не составило большого труда сварганить легкий ужин. Из бара достал бутылку красного вина, пару бокалов, нарезал фрукты. Вдруг появилось острое желание подняться наверх, чтобы застать жену в душе и взять ее прямо там. Но он сдержал себя. Нельзя. Она может испугаться, ведь совсем его не помнит. С другой стороны… это похоже на какое-то приключение. Они могут заново узнавать друг друга, испытать новые эмоции, не изменяя друг другу. Это ощущение будоражило еще больше, вызывая дикое желание.

Усилием воли заставил себя остаться, чтобы дождаться жену на кухне.

- Придётся немного потерпеть…

НИКА

Ника шла по пустой лестнице этого огромного дома, ощущая на себе его давление. Давило со всех сторон, заставляя чувствовать себя букашкой, заползшей в чужие владения.

Ей хотелось поскорее скрыться от глаз мужа. Она стеснялась его и боялась. Боялась до нервного комка в горле и тянущей боли внизу живота. Она не хотела признаваться даже себе самой, что он нравился ей и… он нравился ей как мужчина. Да… именно так. Ведь от одного его прикосновения кружилась голова и подкашивались ноги. Но в то же время Ника чувствовала, что все это неправильно.

Он даже не видит ее лицо, она даже не помнит его.

Ни о какой связи и речи быть не могло. Самое смешное, что Ника как бы знала, что такое интим и была уверена, что он у нее был. Но когда, с кем и где – не знала, как ни пыталась вспомнить.

Хотя что за глупые мысли? Конечно, с мужем. Вот наверняка в этой самой постели и было.

Она как раз вошла в спальню. В свою спальню и чуть не открыла рот от увиденного.

Комната поражала воображение размерами и интерьером.

Ника точно знала, что никогда бы по собственной воле не стала жить в такой огромной спальне, где спокойно поместилась бы рота солдат.

Не удержавшись, заглянула в гардероб, который занимал по площади метров двадцать.

Чего здесь только не было: ряды платьев на вешалках всех цветов и фасонов, шубы и костюмы, пальто и головные уборы.

- И это все мое? – завороженно пробормотала она.

На удивление в гардеробе было совсем мало обуви. Всего-то две пары сапог, столько же пар туфель и одни кроссовки.

Ника все еще прихрамывала, гипс сняли всего три недели назад, но все-таки решилась примерить понравившиеся туфли. Они оказались в самый раз, и она выдохнула.

Ну вот, это точно ее обувь, они ведь подошли. Значит и все остальное тоже ее. Это ли не доказательство, что она и впрямь хозяйка этого дома?