– Геночка, а попробуй ветчину! Я сто лет такую не ела, помнишь, в детстве была такая в банках?

– Лидок, а ты селедку возьми, глянь, какая жирная. Надо будет сегодня под водку попросить…

– Может, и нельзя будет сегодня водку, – усомнилась Лида.

– Чей-то? – обеспокоился Гена.

– Ну у нас же вроде как очищение, новая жизнь, – неуверенно пробормотала его спутница.

– Да что за жизнь без водки и селедки? Ну ее в баню такую…

Анна с трудом сдержала улыбку, парочка нравилась ей все больше. Они были на редкость органичны в своей непосредственности. Хотелось бы узнать их историю. Интересно, как долго они вместе, что чувства до сих пор сильны? Может, и правда настоящая любовь существует? По крайней мере, эти двое кажутся влюбленными по уши.

Анна перевела взгляд дальше. Грета тряслась над крошечной чашкой эспрессо. Руки ее постоянно находились в движении – искали сигареты. Вот и секрет ее стройности и отсутствия аппетита. Сидящий рядом с ней Гаврил, снова одетый во все черное – в этот раз это была водолазка под горло и черные джинсы, – гоняет по тарелке кусок соленого огурца, выглядящий на редкость сиротливо на фоне белоснежной тарелки.

– Напридумывают дурь всякую, а потом страдают. Вегетарианцы, шманторианцы. Ты смотри, какой смурной. Небось депрессии всякие, расстройства личности, – проявила неожиданные познания в человеческой психологии сидящая рядом с ним Алена, с удовольствием намазывающая толстый ломоть домашнего хлеба таким же толстым слоем сливочного масла, – а ел бы по-человечески, глядишь, и сам на человека был бы похож. Кусок хорошего мяса никакая трава на заменит!

– Я не ем друзей, – сквозь сжатые зубы процедил Гаврил.

– Ой, я не могу! Друзей он не ест, фу-ты, ну-ты, – фыркнула Алена, – гусь свинье не товарищ! А они бы тебя съели, если бы могли.

Она хихикнула, довольная собственной шуткой, и смачно откусила кусок хлеба.

– Ну чего вы к нему пристали? – решила вмешаться Кассандра, с аппетитом поедающая горячую овсянку: только в этот момент Анна заметила, что в столовой есть еще и большие чаны с горячей едой. – Молодежь она сейчас такая, другая. Может, кашки, а, Гаврюша?

Вместо ответа молодой человек покачал головой, встал и, отставив стул немного резче, чем того требовали обстоятельства, направился к кофейной машине. И в этот момент Анна поняла, что в столовой собрались не все. Не хватало Катерины и Калинина с его подругой.

Не успела она вспомнить о режиссере, как тот показался в дверном проеме чрезвычайно довольный собой и жизнью. Анжелика висела у него на руке. Калинин шептал ей что-то на ухо – наверняка непристойности, а Анжелика хихикала и была похожа на довольную кошку.

– Страсти-то какие. Хоть бы лимон съела, а то смотреть противно, – пробормотала Алена, поднимаясь вслед за Гаврилом и направляясь к буфетной стойке.

Там она хищно оглядев имеющийся ассортимент, положила в тарелку новый ломоть теплого белого хлеба, кусочек покрытого легкими каплями конденсата масла и внушительный кусок розовой, истекающий жиром слабосоленой семги.

– А вы не завидуйте, – не осталась в долгу Анжелика, с любопытством оглядывая еду.

– Ой, завидую я, как же. Да у меня такое в жизни было, что тебе и не снилось! – тут же огрызнулась Алена.

– А-ха-ха, – легко рассмеялась Анжелика. – Да если бы у вас такое в жизни было, вы бы сейчас по-другому выглядели.

– А не всем надо как дешевая проститутка выглядеть, чтобы жить нормально, – припечатала ее Алена, возвращаясь на место и впиваясь неожиданно крепкими и белыми для ее возраста зубами в ломоть хлеба.