– Нарекаю тебя Надеждой! – сказал он Соне.

Богумил усадил отроков на мягкую траву и, пройдя по тропинке вокруг озерца, вновь приблизился к капищу, где его ожидали другие чада.

Лада-Ладислава, Белочка-Зоряна сидели на траве, дрожа от озноба. Сжимая в руках дары старцев, одна нож с диковиной рукоятью, вторая фиолетовый цветок. Девочки не могли прийти в себя, и постепенно их память о прошлых воплощениях снова засыпала.

Первой пришла в себя Соня-Надежда, сидевшая неподалеку. Она вскочила и побежала к своим родичам, крича о том, что теперь она Надежда рода! Матушка и ее тетки обняли девочку, радуясь за нее и голубя, чуя, что ее судьба сложится ладно.

В этот момент рядом с девочками появился Огнеслав Бобер и, наклонившись над Белочкой-Зоряной, громко выпалил:

– С новым именем тебя, красавица!

Она бросила на него затуманенный взор, тут же спрятав заветный цветок старцев в ладонях, и спросила:

– Что кричишь так? Зачем ты здесь?

– Здравия пожелать. Ты сегодня имя получила! А это тебе, Белочка. Красные бусики, точь-в-точь как твои губки алые, – произнес ласково Огнеслав.

Протянув Зоряне украшение на ладони, Огнеслав заискивающе улыбнулся. Она же как-то задумчиво посмотрела на него и тихо сказала:

– Благодарствую. Красивые. Только зря ты…

– А еще две шкурки беличьи, я сам подстелил. Тебе на одежу, для тепла, – перебил ее Огнеслав, протягивая ей мех белок.

– Ты что ж, животинку убил, чтобы меня побаловать? – опешила Зоряна-Белочка.

– Конечно, о тебе все думал. Не знал, что в дар принести.

– Вот и глупый! Не возьму этих белок! – выпалила Зоряна категорично, вставая на ноги и одергивая мокрую рубашку. Она чувствовала, что все эти мирские вещи совершенно глупые и ненужные по сравнению с тем, что сказали ей старцы. – И вообще, зря ты пришел, Огнеслав.

– Я не мог не прийти, Белочка.

– Зоряной теперь меня зови.

– Очень красивое имя, Зоряночка. Ты прямо как есть Зорька красная. Ясная и красивая, глазу приятно смотреть на тебя.

– Довольно, – произнесла Зоряна, чувствуя, что ей не по сердцу его подарки и его лестные слова.

Статный, красивый Огнеслав казался Зоряне пустозвоном и слишком шумным. Шестнадцатилетний парень прекрасно осознавал, что нравится девицам, потому и был так самоуверен. Но на девушку его внешние данные и прилипчивость не производили никакого впечатления.

– Прости, Белочка, а… Зоряночка, что не угодил, – вымолвил Огнеслав удрученно. – Так возьмешь шкурки-то?

– Нет! – категорично вымолвила она. – Забери их и на капище богине Двиане снеси. Да попроси, чтобы простила она тебя за то, что убил зверят не по нужде, а для даров.

Она развернулась и пошла прочь. Огнеслав же держал в руках беличьи шкурки и кусал от досады губы.

– Прости! Хотел лишь порадовать тебя! – выпалил он ей в спину, но Зоряна тряхнула темными локонами и даже не обернулась на парня.

Чернигов, 957 год

– Какие все красивые кругом, Зоряночка! – воскликнула Лада, стоявшая рядом с Белочкой-Зоряной.

Девушки находились на широкой площади перед белокаменными хоромами, в первом ряду среди разномастного народа. Здесь были и ремесленники города, и дружинники князя Мстислава, который теперь правил в Чернигове, и купцы, и разные бабы, молодые и старые. Всем не терпелось увидеть княгиню Ольгу и ее сына, великого князя Святослава, которые нынче прибывали в славный Чернигов.

– Смори, сестрица, вон они! – воскликнула Зоряна.

Впереди на белом мощном жеребце ехал величественный широкоплечий князь Святослав в легком кольчужном доспехе, в красной рубахе и шлеме. За ним следовали его приближенные: брат Улеб Игоревич и дети-отроки Ярополк и Олег. Немного позади на рыжей кобылице восседала светлоокая княгиня Ольга. Моложавая и спокойная. Истинная правительница Киевского и Новгородского княжества и мать наследного князя Святослава. Гордый взор княгини светился добром, когда она оглядывала окружающий люд.