— Ничего, кроме чрезвычайно экзотичной внешности, я полагаю, — заметила Илва, — но ведь, как ты и упомянула, монна Эдна, мужчины — существа, не обладающие слишком глубоким и взыскательным вкусом, так что находят это достаточной причиной, чтобы сгорать от вожделения. Я насытилась и покидаю вас. Пора спать.

И ускользнула из зала прежде, чем растерянный ящеренок успел выскочить из-за стола.

— Я чем-то рассердил ее? — беспомощно глянул он на Эдну. — Но чем?

— Ты вслух посмел восхититься красотой одной женщины перед другой, дружок, — хохотнул я. — Запомни, их это бесит, сколько бы ни убеждали тебя в обратном.

— Но я же… просто объяснял! Отвечал на ее вопрос!

— Вот теперь иди и продолжай объяснять под ее дверью.

— Ничего подобного! — неожиданно удивила меня Эдна. — Считаю, что немного ревности моей сестрице не повредит. Твоя тактика тотального обожания и угождения ей не срабатывает, принц. Скажу честно, она бы и со мной не сработала. Нас, девочек, нужно иногда чуточку подтолкнуть и напомнить о конкуренции.

— Какая конкуренция? — выкатил глаза Раффис. — Нет у моей единственной никакой конкуренции.

— Ой, ладно, не будь таким нудным и дотошным, принц. Пусть Илва подумает в этом направлении хотя бы до утра.

— Ну… хорошо, — не слишком уверенно согласился дракон и побрел из зала. Вот могу поклясться, что так и будет до утра шляться неприкаянной тенью под дверью своей сосульки.

— Итак, кто же такие эти ка-хог, асраи Алево? — На лицо супруги повелителя вернулось ехидно-предвкушающее выражение.

— Хог, монна Эдна, чрезвычайно редкий вид минерала, рождающегося в раковинах моллюсков далеко за границей Восточной гряды. Аналог в мире Младших – жемчуг, хотя, как и все родом из вашего мира, он не может и близко сравниться по великолепию с хог. А вот ка-хог принято называть женщин и мужчин, явившихся на свет такими же прекрасными и белоснежными, как хог, причем вне зависимости от расы.

— Белоснежными? — задумалась она. — То есть альбиносами или просто очень светлыми блондинами?

— Скорее первое, — выдавил я, злясь оттого, что снова вспомнил, как шла по тому коридору моя беглянка, вся в сиянии своего белоснежного, сворачивающего в узел мои яйца великолепия.

— Хм-м… ты увидел вот такую женщину-жемчужину, и она так впечатлила тебя, что ты бросился сломя голову ее преследовать? И чем же все закончилось?

— Ничем, монна Эдна. Я рассмотрел ее поближе и понял, что ей так же далеко до истинной ка-хог моего мира, как и всему местному, — не моргнув глазом, соврал я, скорчив пренебрежительную гримасу.

— Кто здесь говорит о ка-хог? — спросил архонт Грегордиан, заполняя своей массивной фигурой почти весь дверной проем в зал.

— Боже, ты меня напугал! — схватилась за сердце Эдна, и тут же, опомнившись, бросилась ему на шею, а я язвительно ухмыльнулся. Вообще-то, думал, деспот продержится еще денек-другой, прежде чем явиться и стребовать свое.

— А я тебя предупреждал, что буду являться в любой момент, когда мне понадобится моя женщина, — заурчал Грегордиан заполучившим добычу в свои лапы хищником, кем он, собственно и являлся, и без всякого стеснения стиснул задницу жены сквозь платье.

— Тогда что-то долго ты во мне не нуждался. — Супруга игриво укусила его за подбородок.

Зависть и накопившаяся неудовлетворенность позорно перекосили мою физиономию. Ну что, во имя вонючих демоновых копыт, за нежности? Неужто обоим не наскучило? Хотя, если в их случае им однажды наскучит, то я смогу констатировать факт неизбежного хода событий в жизни, но, как ни странно, буду разочарован.