Я смотрела женщине вслед, пока не примчался дядя. Он выглядел таким испуганным, словно за ним гналась стая драконов.

- Все претендентки уже приехали, - сказал он, вытирая пот со лба, - оставим вещи здесь, а сами пойдем во дворец. Не хочу быть последним!

Я ничего не имела против, и мы отправились в сопровождении двух слуг засвидетельствовать свое почтение ди Амато. Сначала дядя хотел ехать верхом, но улочки в городе были такими узкими, что пришлось отказаться от этой затеи. Но меня это даже обрадовало. Я готова была часами бродить по этому чудесному городу, где из каждого окна доносился аромат кофе, а детвора уплетала апельсины, бросаясь друг в друга оранжевыми шкурками.

Мне страшно хотелось апельсинов, и кофе с корицей, и еще печенья, что продавала у фонтана дородная дама, облаченная в ярко-красное платье и чепец с оборками невероятного размера, которые трепетали, как паруса. Но дядя тащил меня за собой и бледнел все больше.

Дворец ди Амато располагался в центре города – на зеленом холме, поросшем оливами и апельсиновыми деревьями. Мы предъявили приглашение, и нас пропустили за ажурные металлические ворота. Слуги были наряжены в оранжевые и желтые ливреи, и сами походили на солнечные апельсины.

Дворец мог бы принадлежать королеве фей – белоснежный, с тонкими колоннами и треугольной крышей. Он казался легким, как облако, и розы пышно оплетали его, карабкаясь к балконным балюстрадам.

- Ваше имя? – спросил нас на входе мажордом. Сам он был в черном камзоле, но в петлице красовалась двухцветная лента – желтая с оранжевым, цвета дома ди Амато.

- Барон де Корн, - важно назвался дядя, - а это – моя дочь, Изабелла де Корн. Вот наше приглашение.

Он долго изучал послание, подписанное королем Рихардом, а потом с поклоном предложил мне и дяде следовать за ним.

Я и подумать не могла, что на свете существует такое великолепие. Словно во сне я рассматривала внутреннее убранство дворца – занавеси, легкие, как дуновение ветра, золотистую мозаику на стенах и полу, прекрасные античные статуи и вазы – на всем была печать прекрасного вкуса и баснословного богатства. Кем бы ни были драконы, в красоте они понимали толк, и это не могло меня не восхитить.

- Здесь чудесно, - сказала я вполголоса, но эхо подхватило мои слова, и дядя свирепо посмотрел, призывая к тишине.

Но мажордом оглянулся и кивнул мне через плечо:

- Юная леди права, - сказал он. – Замок в Анжере – настоящая жемчужина побережья.

Дядя осклабился, изображая улыбку, но едва мажордом отвернулся – улыбаться перестал и пошел дальше, втянув голову в плечи. Я даже посочувствовала ему, догадавшись, что он боится разоблачения. Но меня это не пугало. Красота этого места уничтожила все тревоги. Наверное, в этих краях люди только веселятся и радуются жизни, и никакие заботы и печали не омрачают этого веселья.

Зазевавшись, я не заметила, как навстречу нам появилась девица Божоле в сопровождении важного господина. Я увидела их только тогда, когда мы с девицей столкнулись в дверном проеме. Она уже успела переодеться, и теперь на ней было голубое платье, выгодно оттенявшее цвет глаз. Я наступила на подол этого прекрасного платья, и незабудки, приколотые к лифу, смялись.

- Простите… - я поспешно отступила и получила взгляд, полный самого великолепного бешенства.

- Смотрите, куда идете! – прошипел голубоглазый ангел в девичьей плоти, и тонкой белой ручкой сорвал смятый букетик. – Отец! Она нарочно толкнула меня.

- Прошу прощения, - извинилась я еще раз. – Все произошло лишь по моему невниманию, но без умысла.