Погруженный в крамольные фантазии, Таура плыл в сторону жемчужной отмели. Вокруг этого каменного языка, нависающего над океанической бездной, всегда струилась теплая вода – сказывалась близость огненной крови земли. Вниз обрывались глубины в несколько ростов, а на отмели лежал черный блестящий песок, намытый отливом с берега. Теплый, прогретый близким солнцем, он создавал настоящий рай для роста жемчужниц. Капризное течение сносило человеческих ловцов жемчуга с отмели на глубину, и после множества несчастных случаев люди стали сторониться этого места. А потом и вовсе о нем забыли. И теперь, укрытая от алчных человеческих глаз, потаенная ризница стала настоящим кладезем невероятных сокровищ.

Внутри каждой двустворчатой раковины, которыми была усыпана отмель, билось драгоценное сердечко – гладкая блестящая жемчужина. Все перлы, как правило, были белого или кремового цвета, но изредка попадались черные или темно-серые экземпляры. И Таура, выхватив из-за пояса короткий широкий нож, принялся за поиски именно такого жемчуга – черного – самого редкого и дорогого не только у людей суши, но даже среди придворных дам Владыки моря.

Таура так увлекся эти занятием, что не заметил подплывшего к нему Шеду, своего приятеля-мава. Шеда с искренним интересом наблюдал за Таурой, как тот с остервенением отрывал от камня несчастные ракушки, широким злым жестом вскрывал их и в сердцах отшвыривал на глубину.

«Ты чего это сокровищами разбрасываешься? – Шеда, наконец, решил дать о себе знать и приблизился к Тауре. Поскольку они находились под водой, то и разговор шел преимущественно при помощи мысленного диалога. – Лучше бы мне отдавал, я бы из них украшение для Мирты сделал, она любит бусики из жемчуга».

«Это обычные все, а мне нужны другие», – бросив на приятеля быстрый взгляд, Таура вернулся к своему занятию.

«Обычные? А необычные – это какие?»

Волосы Шеды тоже были темными, как и у Тауры, только в отличие от него имели зеленоватый оттенок, отчего было похоже, что голову мава окружает клубок водорослей.

«Мне нужны черные», – Таура вскрыл очередную ракушку и, не найдя искомого, без жалости бросил ее вниз со склона шельфа.

«Черные? Ого… – приятель удивленно выпустил струйку пузырьков воздуха изо рта, и они задорно понеслись вверх, блестя на солнце. – И для кого же такой королевский подарок, позволь спросить?»

«Не твое дело», – Таура недовольно покосился на нежеланного компаньона и вцепился в очередную жертву-ракушку.

«Неужели наш недотрога Таура, наконец, влюбился?» – Шеда лукаво хмыкнул, от чего из его носа вырвались еще две цепочки пузырьков.

«Сказал же, не твое дело!» – на миг оторвавшись от поисков, Таура подплыл к приятелю, держа в руке поднятый нож.

«Эй, ты чего? Остынь», – Шеда выставил перед собой ладони, и Таура, сообразив, что его жест выглядит угрожающе, поспешил опустить инструмент:

«Извини… Сегодня странный день…»

«Да, брось, с каждым это случается рано или поздно. А кто она?» – распластав щупальца, Шеда улегся на теплом черном песочке между жемчужницами и приготовился слушать рассказ.

Таура только нервно дернул подбородком и промолчал.

«Неужели дочка королевского сюзерена из моря Кос? – от невероятной догадки Шеда даже приподнялся. – У тебя губа не дура, она редкая красавица. Вот только вряд ли на тебя посмотрит до того момента, пока ты не наденешь корону».

Таура молча отвернулся в сторону.

«Нет?!! – Шеда продолжал допытываться и на мгновение замер, осмысляя свою догадку. – Неужели… Только не говори, что она из этих…»