– Какими духами вы пользуетесь, Еж?

Чего? Вопрос по-настоящему меня ошарашил.

– Никакими. – После секундной паузы уверенность вернулась в голос. – Аномалия не любит сильных, резких и тем более искусственных запахов.

– Хм… – явно усомнился Снежинский, шагнул ко мне вплотную и втянул воздух ноздрями, как какой-то хищник, вынюхивающий добычу. – Странно… мне показалось…

– Вам показалось. – Холода в голос я тоже могу добавить. – Еще вопросы?

Вопросы были. Но озвучивать Игорь их не стал. Понял, что я могу и послать. Вежливо, но далеко.

Где-нибудь в столице мне бы живо указали мое место и заставили откровенничать. Но здесь, вдали от цивилизации и бок о бок с опасностью, могу себе позволить самостоятельность, независимость и даже строгий тон.

– Граница стихнет минимум через сутки, – сообщила я на прощание. – Посыльный из конторы заранее сообщит вам точное время отправки. Разрешите откланяться, господа.

Тьфу на тебя, Снежинский! Что ты там унюхал такое?

Выскочив из конторы, я завернула за угол и остановилась, чтобы сама себя понюхать. Ничем не пахну! Травяным мылом самую капельку – так это нормально, я же моюсь каждый день!

М-да… Ладно, будем считать, что у Снежинского обонятельные галлюцинации и меня они не касаются. Других забот хватает. Мне еще надо приготовиться к визиту столичной родни.

– Ох, Оленька. – Марфа встретила меня в сенях дальнего флигеля, там, где по официальной легенде затворилась лишенная магии боярышня. – Неладно все. Эти аспиды раньше времени заявились! Да не просто так! Я тут подслушала, они вроде как с проверкой, а на самом деле нацелились идти в аномалию вместе с твоими боярычами!

– Какими моими… – машинально переспросила я, но тут же спохватилась. – Да ты что?! Кто б их взял. У меня в договоре на сопровождение трое парней, и никаких лишних людей не предусмотрено!

– Они какую-то бумагу привезли, – вздохнула Марфа, споро помогая мне переодеваться. – То ли для Снежинского, то ли для начальника кордона. Но это дело десятое, главное в другом: требуют тебя из затвора, дескать, волю рода должны сообщать лично!

– Да елки-палки! – Я натянула черный балахон, очень похожий на монашеский, прямо поверх рубашки и узких брюк. – Что еще за воля рода?

– Про это не вызнала, молчат, аспиды, видать, в дороге все, что хотели, обсудили между собой, – угрюмо поведала Марфа, помогая мне замотаться в черный платок. На паранджу он не тянул, но, если выбелить лицо специальной пудрой, нарисовать синяки под глазами и еще кое-какие декоративные детали, в этом полутрупе никто не узнает ни прежней Оленьки Барятинской, ни проводника по кличке Еж. – Но вряд ли это что-то хорошее!

Ох, как же она была права…

– Держись, Ежонок. Все пройдет, как страшный сон. – Марфа на прощание быстро перекрестила меня и поцеловала в лоб.

Я кивнула и направилась к гостиной, где уже расположились гости из столицы. Сердце билось быстро, и я старалась замедлить дыхание, чтобы сохранить спокойствие. За дверью слышались голоса: Алиса и тетушка Серафима разговаривали с Николенькой, обсуждая то, как обветшал дом.

Я медленно вошла в комнату, делая вид, что едва держусь на ногах. Склонив голову, сделала слабый реверанс и едва слышно прошептала:

– Приветствую вас, тетя, кузина, кузен… очень рада повидаться. Что привело вас в эту глушь? Надеюсь, дела рода идут хорошо?

Алиса первая обернулась и осмотрела меня с головы до ног, на ее лице мелькнула тень злорадства, но она быстро сменила ее на сочувственное выражение.

– Ольга, дорогая, как же ты исхудала! – проговорила она с фальшивой заботой. – Надеюсь, ты не слишком страдаешь в этом затворничестве.