Потом случилась моя личная трагедия – мама прошлой осенью умерла. Инфаркт. Это стало для меня таким ударом, от которого я всё еще не могла оправиться. В тот момент, когда я сорвалась с учебы и помчалась в свой родной город, мне была крайне необходима поддержка. Боль утраты, чувство одиночества и острое непринятие действительности сводили с ума. Мне через пару дней должно было исполниться двадцать один. Я планировала встретить свой день рождения с мамой, мы даже уже решали, как и чем займемся. Размышляли над тем, что было бы неплохо маме приехать на мое вручение диплома.

Несколько недель я пробыла дома. Этот период в корне изменил мое отношение к семье. Бабушка с дедушкой устроили шоу на кладбище, рыдая во всё горло, хотя я точно помнила, что мама накануне с ними серьезно поссорилась. Бабушку вдруг разозлил тот факт, что мама планировала летом ко мне приехать. Уже сейчас я поняла, что бабушка просто хотела нас развести по разным сторонам и делала всё, чтобы поссорить меня с мамой. Мама за день до своей смерти, глотая слёзы говорила, что никогда не нужна была своим родителям. Ее это очень угнетало.

Потом после похорон бабушка начала ненавязчиво так спрашивать меня, что я буду делать с квартирой и теми немногими драгоценностями, что остались от мамы. Еще через день она с дедом спокойно смеялась и шутила. Когда приходил кто-то из знакомых пособолезновать, конечно же, на их лицах тут же возникала скорбная маска. Тогда-то я отчётливо поняла, что мои наблюдения на кладбище всё же оказались правдивыми и мне срочно нужно бежать без оглядки от такой «семьи».

Лучшим для меня решением было просто тихо уехать. Мы не ссорились, хотя мне было что сказать. Бабушка с дедушкой мгновенно лишили меня финансовой поддержки, но почему-то постоянно пытались мне дозвониться. Они лишились контроля надо мной и их это заметно выбивало из колеи.

Этот телефонный звонок запустил в моей голове череду всех этих жутких воспоминаний, от которых хотелось избавиться. Рука, в которой я держала телефон, резко затряслась. Я понимала, что моя реакция не совсем нормальная, нельзя всё так близко принимать к сердцу. Но я слишком отчетливо запомнила мамины последние слёзы, отчетливо запомнила «концерт» на похоронах и тот невнятный плачь, что у бабушки возникал и пропадал по щелчку. Она не плакала. Ей просто нужно было отыграть свою партию перед зрителями. Этого я никогда не забуду и не прощу.

Сбросив вызов, я поставила телефон на беззвучный и на миг прикрыла глаза. В душе поднялся вихрь, сотканный из обиды и невыносимой боли. Тема, касающаяся матери, всё еще была слишком болезненной и тяжелой для меня, поэтому я старалась блокировать ее в своей голове.

Прислонившись горячим лбом к прохладному стеклу окна, я мысленно досчитала до десяти и уже хотела вернуться, проверить, как там Оксана. Но знакомое странное чувство внезапно коснулось моего затылка. Этот тяжелый взгляд буквально впечатал всю меня в стекло. Глубоко вдохнув, я резко обернулась и встретилась взглядом с холодными голубыми глазами. На меня пронзительно смотрел высокий широкоплечий мужчина. Не знаю, сколько ему лет, но он явно гораздо старше меня. Во мне зашевелился колючий страх.

4. Глава 4.

Существуют такие типы людей, которых ты начинаешь бояться ровно с того момента, как только их увидишь. Такому человеку не обязательно делать что-то плохое или пугающее. Достаточно лишь его взгляда или незначительного движения плечами, чтобы понять – этого человека нужно опасаться. Его аура стремительно проникает в подсознание и зажигает в нем красные сигнальные лапочки, что свидетельствуют об опасности. Всё это я испытала, как только встретилась взглядом с холодными голубыми глазами. Ошеломительная мощь, исходившая от незнакомца, била по моим нервным окончаниям, отчего у меня вдруг задрожали коленки.