– Ловкач, – похвалил его Зеро. – А ведь таким дохляком был.

– Это точно, – согласился с ним Савел. – Теперь бы не ты мне, а я тебе навешал, бунтарь-одиночка. Департамент преображает человека, делает его честнее, сильнее, достойнее и красивее. Знаешь, что меня беспокоит?

– Знаю.

– Нет, не знаешь. У нас больше нет зонда с дистанционным управлением. Другой могут доставить только через неделю-две, и в дело он пойдет, только если мы от предыдущего стержень вернем. Но еще один зонд у нас есть. Почти такой же, только раз в несколько больше и с двумя креслами – для пилота и для наблюдателя. Угадай, кто будет пилотом, а кто наблюдателем.

20 августа, 17 ч. 25 мин.

Майор Зекк предпочитал идти впереди, точнее, терпеть не мог, когда кто-нибудь движется впереди него, если этого не требовала обстановка. Обстановка не требовала. Он мог вообще обойтись в этом деле двумя солдатами, да и то лишь для того, чтобы осветить фонарями цель и ослепить противника, если тот посмеет высунуться. Впрочем, тот парень, этот полковник (любят же в Сиаре звезды вешать), был не промах. Они почти обложили его вместе с девицей в прошлый раз, и он нашел-таки единственно верный выход – смыться. Но если бы майор на мгновение не задумался тогда, взять его живьем, рискнув чьей-нибудь жизнью, или подстрелить, ничем не рискуя, у полковника не было бы шансов. Впрочем, у него и сейчас шансов нет, если жив еще. В конце концов, плевать на него, их дело – вытащить жестянку, а если повезет – и девку. И какого хрена они связались с этой тарелкой, «Псов» надо было с самого начала отправить.

Он затылком почувствовал какой-то неприятный холодок, и пришлось сделать над собой легкое усилие, чтобы проигнорировать давно забытое неприятное чувство. После учений на Восточном побережье два года назад майор, тогда еще штурм-капитан, утратил способность ощущать страх в боевой обстановке, как и все прочие солдаты и офицеры его подразделения.

Ему не нужно было сверяться с картой, которую любезно вручил ему советник Бакс перед выходом, всё, вплоть до мелких деталей, четко зафиксировала его память. Можно было даже не включать фонарей и идти на ощупь, но Бакс просил вести визуальное наблюдение и видеосъемку. Сам бы шел тогда и снимал сколько душе угодно…

– Четырнадцатая миля. Приближаемся к цели, – доложил премьер-лейтенант Кале.

– Сам знаю, – негромко проворчал майор. – Двигаться цепью. Дистанция – десять метров. Фонари – в тыл.

Дальше шли медленней, заглядывая за каждый булыжник, прислушиваясь к каждому звуку. Но слышно было лишь журчание многочисленных ручейков. И еще майор заметил, что некоторые из доблестных воинов слишком засматриваются на разноцветные кристаллы, искрящиеся в лучах прожекторов. Зря. Вот операция завершится, пусть смотрят на что угодно, хоть на баб. Тем более у половины отпуска на носу.

На левом фланге раздался одиночный выстрел, многократно повторенный негромким эхом. Цепь солдат рассыпалась по ближайшим укрытиям, а майор быстро и бесшумно пошел к тому, кто стрелял. Встав за его спиной, он оглядел сектор обстрела.

– Он там стоял. Я попал, – сообщил Горанд, рядовой первой категории, шестой год службы, контракт продлен.

– Не девка?

– Нет.

– Значит, тот парень.

– Нет. Я попал, а он… или оно исчезло.

– Что значит – оно? – Майор почувствовал приступ раздражения, но давать ему ход было еще рано.

– Фигура как будто в балахоне. В промежутке между освещенными участками. Дистанция восемьдесят метров.

– За мной. – Майор неторопливо двинулся в указанном направлении, демонстративно закинув автомат за плечо.