На ноги мне кто-то сел.

– Эй, мне ж ими хдить ишшо, – пробормотала я.

С меня нагло содрали одеяло. Попыталась потянуть одеяло на себя, чтобы опять укрыться, но для этого пришлось подняться и разлепить глаза. Комната продолжала вращаться.

– Ммм, всё ще кржится, – установила я и опять закрыла глаза. Зачем их открытыми держать, если всё равно от этого кружения ничего не разглядеть?

– Эй, девка, ты тут откуда? – видимо, это спрашивало то кружащееся пятно, которое я успела разглядеть, пока мои глаза ещё были открытыми.

– Оттуда, – махнула рукой в сторону двери и прилегла обратно на лавку.

– Откуда оттуда? Ты как сюда попала? – вращающееся пятно всё никак не хотело уняться и потрясло меня за плечо.

Поняв, что оно так просто не отстанет, решила рассказать ему всё как есть: как я пошла к озеру, как на меня напало чудище, проводил Аука, пристала умодвинутая девка, как упала в воду, а потом заблудилась, замёрзла, проголодалась и совершенно случайно здесь очутилась. Я-то всё это решила, вот только мой язык решил иначе. Он и так-то иногда будто своей жизнью живёт, а после медовухи и подавно.

– Умпомешные все, грю. Я вот и ршила, не хчу я збалеть-т…

– Ты сколько выпила-то?

– Щущуть, я ток для сугреву. Бзиба, хзяин.

– Так, ты давай просыпайся-то, – он опять начал меня трясти, что ж меня всегда все трясут, – Ты живёшь-то где?

Пришлось опять подняться с лавки, открыть глаза и попытаться внятно поговорить с вращающимся пятном:

– Ммм. Нигде. Я у него должна была жить. А он оказался не он вовсе. А так же нельзя, понимаешь, кружащееся пятнышко?

На внятное выговаривание слов ушли все силы, поэтому я, поставив локти на стол, положила голову на ладони. Так было проще всего её удерживать.

– Какой он? – кажется пятнышко стало терять терпение.

– Ну, Др..Драгомила эта… – голова стала стремиться всё ближе и ближе к столу.

– Фу-ты, ну-ты. Какая ещё Драгомила? И кто такой этот «он»?

– Ну, заклинах… неколдуч… чаровнарь… – мысли в голове стали путаться, а язык во рту как будто стал распухать, – Эу, пятныуко, пофмотыи фто ф яыком, – высунув язык, я повернулась к доставучему пятну.

– Ох ты ж надо ж так! – вскричало оно, – Так ты у Драгоша-заклинателя живёшь?

Я сначала пожала плечами, а потом несколько раз кивнула. Видимо, это был правильный ответ, потому что через какое-то время передо мной появилась кружка с водой, и с вопросами ко мне больше не лезли и не трясли. Поэтому я положила голову прямо на стол и снова уснула.

Сквозь сон услышала, как кто-то вошёл в комнату.

– Дражек, хорошо, что пришёл. Смотри, твоя девица?

– Ох, язви её в душу. Я уж надеялся, что она в деревню вернулась. Как она здесь оказалась?

– А я почём знаю? Сегодня день такой заполошный, то одно, то другое, набегался по лесу. Днём Ауке ушные компрессы делал, вечером ходил с водяником успокаивать жалицу, с ней срыв нервенный приключился. А как вернулся, так девицу твою обнаружил.

– Твой дом же простой путник обнаружить не может.

– То-то и оно, что не может. Уж не знаю, как она тут очутилась.

– А меня-то звал зачем? Мог бы её отправить с Аукой.

– Ой, Дражек, тут такое дело… До медовухи моей она добралась.

– А медовуха опять с вытяжкой из мухоморов? Сколько раз я тебе говорил…

Тут у меня в ушах зашумело и я перестала слышать разговор. Шум всё никак не прекращался, и мне это очень не нравилось. Открыла глаза, кружение прекратилось, но всё по-прежнему оставалось размытым. На столе возле моей головы стояла лампа со светлячками. Начала её отталкивать, что было затруднительно, потому что пока я спала, рука без моего разрешения стала весить с десяток пудов. Еле-еле смогла столкнуть со стола лампу: