– Ну что ж, всё-таки зацепка, – согласился Витер. – Но это, в общем-то, дело немцев, а у вас сейчас будет ещё одно задание, важное и уже наше.

– Какое? – и Змий и Смерека, одновременно привстав, дружно наклонились к Витру.

– А такое… – Витер по очереди посмотрел на обоих. – Установлено, что поляки отправили самолётом сюда, на крессы, саквояж со сверхсекретными документами. Нужно сделать всё, чтобы саквояж попал в наши руки. Правда, немцы выследили этот самолёт и попытались захватить, напав на аэродром. Однако самолёт взлетел и был сбит, но место падения мы знаем… – и достав карту, Витер начал разворачивать её на столе…

Моисей Шамес – хозяин совсем недавно весьма доходной кнайпы «Зайди», пребывал в полной растерянности. Короче говоря, он просто не знал, как ему быть и чего ждать в самом ближайшем будущем. Небольшой зал на восемь столиков пустовал и, хотя в это время посетителей обычно не было и раньше, Шамес считал, что это конечно же следствие последних перемен.

В который раз окинув взглядом застеленные клеёнкой столики, Шамес безнадёжно хлопнул по шинквасу ладонью и сделал то, чего не делал уже по крайней мере лет десять: полез под стойку и вытащил оттуда припрятанную бутылку водки.

Достав из поставца, где напоказ было выставлено немного хрустальной посуды, песахувку[65], Шамес налил её до краёв, хлопнул залпом и тупо уставился в окно, ожидая, когда водка малость просветлит мозги.

В это время за окном мелькнула некая фигура, и Шамес замотал головой: ему показалось, что он узнал прохожего. Понимая, что такого быть не может, Шамес снова потянулся за бутылкой, но тут висевший при входе колокольчик тренькнул, и в кнайпу зашёл посетитель, один вид которого заставил хозяина открыть рот.

На пороге стоял не кто иной, как давний знакомец Арон Мендель, с которым у Шамеса сложились особые отношения. Оба были шинкарями, только Шамес держал свою кнайпу на въезде в город, а пивная Менделя пряталась в закоулках «Шанхая», районе, прозванном так из-за жившей там бедноты.

Народец, обосновавшийся в «Шанхае», ясное дело, был со всячинкой, и, как догадывался хозяин кнайпы, Мендель имел кое-какие делишки с этими криминальниками, но Шамес не осуждал приятеля, а наоборот, частенько оказывал ему услуги, тем более, что тот очень даже неплохо оплачивал такую негласную помощь.

Вот и сейчас Мендель, едва поздоровавшись, выложил на шинквас один за другим двенадцать золотых ещё царских червонцев. Такой вид оплаты несказанно удивил Шамеса, и он, догадываясь, что что-то случилось, наполнил рюмку и подвинул её приятелю:

– Выпей…

– Только это и остаётся, полный расчёт, а дальше кто знает… – Мендель навалился грудью на шинквас и медленно по глоточку, начал пить.

Такое поведение Менделя окончательно сразило Шамеса, и он громко закричал:

– Рива-а-а! – а когда обеспокоенная племянница заглянула в зал, распорядился: – Закрывай кнайпу…

Девушка недоумённо глянула на бутылку и вышла, а Шамес достал ещё рюмку, подхватил водку, перенёс всё это с шинкваса на ближайший столик и потащил туда же Менделя.

– Идём, имею к тебе один вопрос…

– Какой?.. – Мендель послушно сел за стол и взял налитую хозяином рюмку.

– Почему это? – Шамес показал на шинквас, где так и остались лежать червонцы. – Ты считаешь…

– Да, да, да, – Мендель сам налил себе водки и, глядя Шамесу прямо в глаза, сказал: – Моисей, это те деньги, которые только и будут цениться в самое ближайшее время.

– Значит… – начал Шамес, но Мендель оборвал его:

– Да, оно самое! Поскольку такое один раз мы уже пережили, я не стал дожидаться, пока новая власть придёт ко мне, и сам закрыл дело. Так что нам теперь думать надо…