Что поменялось-то? Что довело до той точки, когда слова «не хочу» приобрели такую контрастность, так чётко встали перед глазами и не то чтобы стереться, они даже не тускнеют, не дают девушке сделать шаг за пределы спальни. «Не хочу» – повторяет одними губами, усерднее трёт лицо ладонями, якобы не замечает смешивающиеся с водой слёзы. Даже себе умудряется лгать. А в голове воют сирены, не затыкаются, не дают нацепить маску безразличия. С трудом смыв плотный слой косметики, Далия вытирает лицо белым полотенцем. Оно вмиг становится серым, и, брезгливо сморщившись, девушка отбрасывает его в сторону.

Далия садится на краешек ванны и нервно раздирает пальцы. Надо, как и всегда, себя уговорить. Надо вдохнуть больше воздуха, выдохнуть, задрать подбородок и уверенными шагами спуститься вниз. Надо не позволить врагам семьи обрадоваться, не показать прессе, что она слаба, не ставить под сомнение выбор отца и договорённость. Далия сможет, пусть даже у неё сейчас внутренности распадаются на атомы. Спустя столько лет её настиг страх перед неизвестностью, который родился, когда отец впервые заговорил о помолвке. Далия тогда с ним вроде справилась, придушила в зародыше, решила перенаправить все мысли и желания только на то, что этот брак сможет ей дать. Но, видимо, не убила, потому что он разросся, с каждой новой встречи с этим мужчиной становился всё больше и больше, а сейчас достиг своего апогея. Далии кажется, она впервые только в этот момент осознаёт масштаб надвигающейся катастрофы, только сейчас понимает, в какую западню она попадёт, поставив одну подпись.

Раздираемая всеми этими мыслями она проходит в комнату, с отвращением смотрит на свадебное платье на кровати и хватается ладонью за горло. Она часто-часто дышит, даже бьёт себя по груди – не помогает. Она задыхается. Далия никогда раньше не сталкивалась с приступом паники, но она знает, что нужен пакет, в который можно подышать, нужно попробовать посчитать про себя, попробовать нормализовать дыхание. Но вся эта теория в голове девушки бесполезна сейчас, потому что она продолжает судорожно ловить воздух ртом, но в лёгкие будто ничего не поступает. Она бьётся о столик в углу, роняет на пол вазу со свежими цветами и следом падает сама, отчаянно пытаясь почувствовать, что дышит.

– Всё хорошо, всё хорошо, – Далия открывает глаза, убирает руки от своего горла и смотрит на удерживающую её голову на своих коленях Вивиан.

– Дыши, давай, вдох, – медленно тянет младшая. – Выдох.

Далия переплетает пальцы с пальцами сестры и начинает следить за губами девушки, дышит по её указанию и понемногу успокаивается. Сердце больше не пытается пробить грудную клетку, дыхание нормализуется, Далия приподнимается и садится на пол.

– Ты вышла из комнаты, – треснуто улыбается Далия. – Ты вышла из-за меня из комнаты.

– Я услышала, как что-то разбилось, и я испугалась, – Ви и сейчас боится, она никогда не видела сестру такой. Да, Далия плачет в её комнате, показывает слабость, в последние дни вообще ходит сама не своя, но, зайдя в спальню, девушка увидела не сестру, а куклу с вывернутыми руками и ногами, бьющуюся в агонии, пытающуюся сделать хоть вдох. Вивиан больше такой Далию видеть не хочет. Боится, что следующий раз может быть последним.

– Ты такая красивая, – Далия тем временем осматривает внешний вид сестры. Ви в бирюзовом платье из тончайшего шёлка, воротник и рукава которого отделаны тонким кружевом. У девушки аккуратно подкрашены глаза и немного блеска на губах. – Ты как будто нереальная, неземная. Ты уверена, что сможешь выдержать церемонию?