В кармане лежал портативный лидонский техносканер, способный засечь любую работающую электронику в пятисотметровом радиусе. Совершенно никчемная вещь для кадмийца.

– Ты ведешь себя некрасиво, – полуобернувшись к нему, прошептала Корнела. Ее губы благодаря специальной косметической татуировке ослепительно-алые на бледном лице мученически дрогнули. – Устраивать скандал из-за такой мелочи, как карманная кража… Да еще когда с тобой дама… Это пристало какому-нибудь невоспитанному лавочнику!

– А что мне еще оставалось?

– Ты мог сделать вид, что ничего не заметил. Это было бы намного приличней.

– Тогда бы он спер мою собственность.

– О, Единый, из-за такой мелочи!

Девушка смерила его презрительным взглядом, повернулась и молча пошла дальше. Мартин пошел рядом. Немного выждав, сказал примирительно:

– У тебя сегодня изумительная прическа. Я никогда такой не видел. Тебе очень идет.

Корнела не сразу, но отозвалась:

– Это особенная прическа, символическая. Как и все прически, которые мы носим, – ее голос прозвучал печально.

– А что она символизирует?

У Корнелы были двуцветные волосы: светлые, как спелая пшеница, пряди чередовались с темно-каштановыми. Мартин так и не рискнул спросить, какой цвет естественный. Сейчас темные пряди были завиты в тугие локоны, светлые заплетены в косички и уложены в виде ажурной короны.

– Венец Исполнения Высшего Предназначения, – тихий шепот Корнелы почти утонул в рыночном гаме.

– Главное, что красиво, – одобрительно кивнул Мартин.

Он заметил, что Корнела отвечает неохотно. Наверное, все это как-то связано с традициями Букета Утонченных и Углубленных. А традиции там настолько запутанные, что разложить их по полочкам даже самый мощный компьютер не сможет.

Последний поворот – и они вышли из лабиринта лавок к павильонам с застекленными куполами. Слева, за темной полосой парапета, плескалось серо-зеленое море. Сирф накрывала плотная облачная крыша, нигде ни малейшего разрыва. Тем хуже для наблюдателей… Бриз, пахнущий йодом, картинно отбросил назад лиловую накидку Корнелы. Вид у нее был романтический и отрешенный, и Мартин невольно задался вопросом: почему златорожденная с ним связалась? Особенно если учесть, что многое в его поведении раздражает Корнелу? На любовь это совсем не похоже… Видимо, каприз скучающей аристократки.

– Пойдем? – Корнела выдавила непроницаемо-оживленную улыбку.

«Надоел я ей, – подвел итог Мартин. – Что ж, в самый раз: все равно бронекар послезавтра будет готов».

В павильонах располагались магазины. Корнела купила изящно вырезанные костяные четки, две сильно потрепанные книги по оккультизму, новый томик стихов в шелковистом переплете, от руки разрисованном тушью. Мартин покорно таскал за ней саквояж с покупками, который приобрели здесь же. Корнела с полчаса выбирала, хмурясь, а когда Мартин посоветовал взять любой, шепотом объяснила: вещь должна иметь стиль; нельзя, чтобы кто-нибудь увидал их с вещью дурного пошиба. Ну, нельзя так нельзя… Наконец один из саквояжей она сочла подходящим. Расплатившись, они двинулись дальше вдоль кольцевого прилавка. Под ногами сухо похрустывали циновки.

– Не всякое поручение можно дать прислуге, – задумчиво заметила Корнела. – Есть вещи, за которыми должны ходить мы сами, как бы мы ни были далеки от житейской суеты.

– Ну и что?

– Это своего рода бремя. Ты слишком суетен, чтобы понять.

Мартин ухмыльнулся: у него были кое-какие интересные соображения насчет суетности, но, щадя самолюбие Корнелы, он решил оставить их при себе.

Вдруг девушка резко остановилась. Ее взгляд уперся в застекленную витрину с бижутерией.