Строгая и логичная последовательность, которая так характерна для всех моих умозаключений и выводов, разрушалась Ольгой с детской непосредственностью и невинностью. Для меня было совершенно неважно, сколько я ее не видел, по одной простой причине. Продолжалось это десять минут или же несколько месяцев, для меня это всегда был один и тот же промежуток времени мучительной безысходности и надежды, подкрепленной осознанием ее существования. А теперь всего этого нет, и нет никакой надежды увидеть ее, поговорить с ней. Как же я любил с ней говорить – неважно о чем, темы сами находили нас…

Смотрю на часы, которые висят на кухне. Они показывают два. Телефон оживает и даже загружается. Куча пропущенных вызовов, но мне совершенно не хочется смотреть, кто же меня искал. Звоню Паше:

– Паш, привет, это я.

– Ничего себе! Что у тебя за крестная такая? Боевая баба, всех врачей растрясла. Всколыхнула нашу заводь. Чего ты про нее никогда не рассказывал?

– Да, к слову не приходилось.

– Как она тебя подняла?

Мне почему-то стыдно рассказывать о том, как это произошло, потому что никакого логичного объяснения пока не нашел, и я импровизирую на ходу, но в рамках правдоподобного:

– Шоковая терапия. Только не в прямом значении слова, а в переносном.

– Ну, батенька, не знаю, что ты имеешь в виду под переносным, но рад, что тебе помогло.

– Паш, я вот чего хочу спросить: а из больницы-то меня выписали?

– Конечно выписали, у нас же в стране больше двух недель болеть человек не может.

– А как же я?

– И ты, дорогой мой, не исключение.

– И что мне теперь делать? Меня же с работы за прогулы уволят.

– Да не переживай ты так. Мы тебе выпишем больничный, всё нормально будет: медицина – она ж на страже здоровья стоит, а ты здоров. А как и где ты лечился – это уже вопрос другой. Я переговорю с терапевтом, карточку твою покажу, ну, он тебе все бумаги на завтра подготовит и по компьютеру проведет всё как надо. Но с тебя благодарность. Сам знаешь, врачи шоколад не пьют.

Я кладу трубку, телефон зависает и отключается. Видимо, это последний его вздох, потому что ни на какие мои манипуляции он не реагирует.

Включаю компьютер и захожу в личный кабинет банка. Проверяю баланс. Деньги у меня есть, но львиная доля их лежит на накопительном счете, который я стараюсь понапрасну не использовать. Но сегодня особый случай. Перекидываю со счета на свою дебетовую карту сумму, которой должно быть вполне достаточно, чтобы купить телефон и дотянуть до зарплаты, хотя, скорее всего, она будет раза в два меньше, чем обычно, потому что я был на больничном. Да, еще машину надо забрать с цитрогипсового огорода, если она, конечно, еще там, и отвезти в ремонт. Это тоже деньги, которые придется потратить, но другого выхода нет. Честно сказать, я откладывал заначку для того, чтобы слетать в Мексику. Но после того как начался дождь, прибавилось работы, да и вообще, какой может быть отдых, когда совершенно непонятно, что может произойти завтра? Я рассчитывал полететь туда не один, хотя, если честно, четко осознавал иллюзорность этой мечты, но всё же…

В магазине выбираю телефон, который сочетает в себе производительность с отсутствием избыточных функций. Цена немаленькая, но лучше вложиться сейчас, чем мучиться ближайшие два года. Переставляю сим-карту. Телефоны превратились в маленькие коробочки Пандоры. Наверное, нигде больше не найти столько скелетов в шкафу, сколько в маленьком и совершенно безобидном аппарате. Телефон хранит всё: переписки и фото, и если даже что-то удалить или потерять, бескорыстное облачное хранилище восстановит информацию в полном объеме. И это превосходно, но только вот вопрос: а где хранится эта информация и кто может получить к ней доступ? Не хочу даже думать об этом. Сразу же покупаю чехол-книжку и защитное стекло, которое мне тут же и наклеивают. Всё, я вооружен и готов к новым испытаниям. Вхожу в свою учетную запись и восстанавливаю большую часть данных. Теперь можно и Андрею позвонить. С одной стороны, я очень хочу его услышать и увидеть, а с другой – боюсь.