Мы с Кирраном обменялись взглядами. В отбрасываемых колесом обозрения тенях было невозможно прочитать выражение лица Короля Забытых.

– Ты ведь не привел на хвосте толпу разъяренных троллей, а, принц? – спросил я.

На его лице промелькнула едва заметная ухмылка.

– Я собирался задать тебе тот же вопрос, – парировал он. – Ходят слухи, что несколько тысяч диких гусей, каким-то образом появившихся в тронном зале королевы Титании этим летом, были вовсе не случайным капризом природы.

– Тушé, – усмехнулся я в ответ. – Не сочти за признание, но как же они шумели! Гогот был слышен на много миль окрест. Ну, что ж. – Я похлопал ладонями, якобы смахивая воображаемую грязь, и повернулся в ту сторону, откуда доносились крики. – Думаю, стоит пойти посмотреть, в чем дело.

Вместе мы зашагали по ярмарочной площади, ориентируясь на отдаленный шум. По мере нашего приближения голоса становились все громче и злее, но слов было не разобрать – их уносил ветер. Кто бы там ни находился, я надеялся, что это не беснующаяся толпа, ищущая Киррана или меня. Как ни трудно в это поверить, на свете существовали те, кому я очень не нравился. Сама Титания по меньшей мере раз в год натравливала на меня своих гончих. Нельзя быть Величайшим Шутником и не нажить врагов, постоянно желающих тебе смерти.

Мы уже почти достигли карусели, вдоль дорожки к которой выстроились палатки и киоски, когда тембр голосов изменился. Ночь вспорол кровожадный вой, свидетельствующий о том, что у кого-то лопнуло терпение и от слов он перешел к насилию. Этот призыв тут же подхватили другие голоса и, судя по топоту и яростному рычанию, началась драка.

Мы с Кирраном поспешно обогнули карусель и наконец достигли источника шума.

Вокруг повозки широким полукругом стояли нескольких десятков фейри, во взглядах которых читалось напряжение, а губы кривились в крике или рычании. Большинство из них были подданными Неблагого Двора: красные колпачки, гоблины и даже несколько сидов – представителей Зимней знати, – которые держались особняком, не смешиваясь с низшими фейри. Однако я также увидел в толпе подданных Благого Двора. Например, с краю стояла моя знакомая, гномиха Марла, чье морщинистое лицо исказилось, превратившись в уродливую гримасу, когда она потрясала кулаком, грозя чему-то, что творилось в центре круга.

Группа из четырех красных колпачков – злобных гномов с зазубренными акульими зубами и в шляпах, пропитанных кровью их жертв, – окружила застывшую в нескольких шагах от повозки фигуру. Поскольку она стояла к нам спиной, лица мне видно не было, а ее тело скрывал серый плащ с капюшоном. В ее разведенных в стороны и слегка приподнятых руках сверкало по изогнутому отполированному до блеска клинку, которые привлекли мое внимание. Они светились в темноте серебристо-белым и казались не совсем твердыми, словно фигура сжимала два тонких лезвия, сотканных из лунного света.

Но из чего бы они ни были сделаны, определенно являлись достаточно острыми, чтобы справиться со своей задачей. Пара красных колпачков уже корчилась в пыли у ног незнакомца, и из одинаковых, не толще волоса порезов на их горле струилась кровь. Прямо на глазах их тела раздулись и… рассыпались горстью извивающихся слизней и червей – кровожадные фейри встретили свой конец привычным для всех обитателей Небыли образом – они просто перестали существовать.

Разношерстная толпа зарычала, обнажив клыки, но желающих бросаться на световые клинки незнакомца больше не находилось. Стоявший вокруг оглушительный рев грозил в любой момент обернуться сущим хаосом.