Ну, подскочил я с супружеского ложа, на этот вопль, побежал в ангар Оделлегера, где в открытом ложементе лежало старческое тело, с языком выкаченным, глазками закрытыми. И пожалел старика, ну и вообще – есть за что уважать.

– Светлая память… – начал было я, но тут старик раскрыл глаза, ухмыльнулся и проскрипел:

– Передумал. Но скоро! – выдал он.

– Тык… мык… пык… – выразился я. – Ну ладно, нам тебя будет не хватать, раз уж ты ещё тут, – нашёл я хоть какие-то слова.

– Знаю. Вали уже отсюда, херр дюк. Занимайся своими делами, – царственно прошамкало старичьё.

Я и свалил – в общем-то, и вправду дел хватало. Да и раз уж проснулся, прихватил спешащих к ангару супруг, уведомил, что старик “передумал”, и потащил в спальню с разными намерениями.

И ладно бы это было один раз – в принципе, даже смешно, хоть и грустно, конечно. Но этот злостный, старый и вредный пердун помирал по три раза на день! В течение недели! И глумливо передумывал! Я на лицах супруг стал читать желание “помочь почтенному Клоку Ульверу, чтоб не мучился”. Ну вообще – чтоб не действовал на нервы, паразит старый! Но “чтоб не мучился” – как-то эстетичнее звучит. Но до внутриродового убийства решил не доводить. Хотя и у самого в особо неподходящие моменты “умирания” руки чесались. А просто настроил вычислитель Рода на непосредственный мониторинг жизненных показателей Клока и выдачи их в виде графиков. И следующие пару дней “умирающие” вопли склочного старика остались без ответа. И, наконец, пришёл вызов от него, не “помирающий”, а “поговорить”.

– Херр дюк, ты лишаешь умирающего старика последней отрады, – заныл он, как только я появился в ангаре.

– Тебе так нужна компания в последнем пути? – поинтересовался я. – Потому что если бы не мониторинг – кто-то из нас тебе вполне может её составить.

– Вы так ко мне привязались? – пустил старческую слезу Клок.

– Да щаззз! – возмутился я. – Дёрнемся в неподходящее время, ещё что-то такое!

– Хи-хи-хи, – захихикала развалина. – Ладно, смешно. Прощай, Гален Ульвер, удачи тебе и Роду, – вдруг серьёзно сказал он.

А показатели мониторинга, выводимые вычислителем Рода, стали снижаться, пока через четверть минуты не затихли.

– Пилот Клок Ульвер покинул нас, – прогудел Оделлегер, аккуратно извлёк манипуляторами тело из ложемента и торжественно положил его на пол ангара.

После чего ложемент захлопнулся, Инвиктус распрямился и оповестил:

– Пилот прекратил своё существование. Эквис Инвиктус Оделлегр переходит в режим ожидания, – ну и замер, в этом самом режиме.

Похороны, всё такое, траур на Ульвеюле и планетах Рода. Отправление Оделлегера на Вирде Грамен, дожидаться Катьку. Но всё это время я думал и понял, что старик не только вредничал. Но и, видимо, похоронив не одного родича, решил облегчить нам прощание с ним. Доведя до состояния “ну наконец-то он сдох!” Мда. И смешно и грустно, но жизнь продолжается.

И продолжилась жизнь после похорон, в которых приняли участие и Инвиктусы, бронзовым нытьём.

– Мне ску-у-учно, Гален, – ныл Эмик. – Хочу продемонстрировать какому-нибудь дурачью своё несомненное Величие!

– Эмик, между прочим, Инвиктусы большую часть времени проводят в ангарах, – тонко намекнул я. – Конфликты с участием Инвиктусов – редкость. И я к тебе почти каждый день являюсь, заниматься!

– Не каждый, дурацкий Гален, – бурчал Бронзовый. – И полетать хочу. Вулканиста пнуть какого-нибудь…

– Где я тебе в три часа ночи, в Юле, найду живого вулканиста?!! – возмутился я. – Тут и мёртвых особо нет, я проверял…

– Не знаю, глупый Гален, где! А что сидят по ангарам – знаю. Дурачьё ленивое! А мне ску-у-учно! И Серина эта… неважно…